Это произошло ранним осенним утром. На глазах у изумленной толпы какой-то оборванец выпустил в грудь Тони Старка целую обойму. Привыкший обходиться без охраны, миллиардер выходил из своей яркой спортивной машины, уже хотел прикрыть за собой дверь, когда услышал сухой щелчок. Он еще успел обернуться, увидеть горящие безумным огнем глаза, сжатые в гримасе ненависти губы — и тут же боль пронзила его тело, выдох наполнен был кровью. Он упал на пыльный асфальт, раскинув руки широко в стороны. Свет постепенно мерк в его взгляде. Приехавшая позже команда скорой помощи смогла лишь подтвердить уже ясный факт: Тони Старк, плейбой, миллиардер и филантроп был мертв. В толпе раздался чей-то крик, люди, осмелев, начали переговариваться. Через час Нью-Йорк полнился слухами.

***

О судьбе Локи Лафейсона на Земле не слышали с тех самых пор, как он взялся нетвердой рукой за чудовищный артефакт, и покинул мир смертных. Поначалу шептались боязливо, потом говорили открыто, строили догадки — одна сумасброднее другой. А потом и вовсе забыли.

Тор вернулся спустя какое-то время, поклявшись отплатить за причиненные братом бедствия. Его приняли, назвали Мстителем, и выделили комнаты в башне Старка, ставшей теперь штаб-квартирой. Город вздохнул свободно, на страже спокойствия стояли великие герои. Время шло, нашествие становилось лишь фрагментом прошлого, а мятежный его предводитель стал почти мифом.

Всевидящий Хеймдалль был неспокоен. Лицо его не имело никакого выражения этих эмоций, но внутри была буря. Только что явилась ему картина — Тони Старк, Железный Человек Мидгарда, бывший все время на виду, вдруг пропал в ослепительной вспышке. И тут же ощутил страж, как опустела небольшая комната в самом дальнем крыле королевского дворца. Чуть позже расслышал он горестный плач, крики стражи, и могучий голос Всеотца возвестил — погиб Локи, младший из принцев асгардских. На Золотое Царство пала великая печаль.

***

В ветвях Древа было уютно и тепло, словно в утробе. Тони лежал так уже много часов, ни о чем не размышляя, предаваясь тягучей лени. Поначалу он пытался выбраться, вернуться куда-то, но очень скоро забыл, куда и зачем. Тихая песнь баюкала, танцевали вокруг огоньки, где-то внизу мерно дышал большой зверь. Это лучше, чем выпивка — подумалось вдруг ему. Он пожал плечами в ответ этой мысли, и приподнялся, силясь взглянуть за край своего «гнезда». Любопытство было его пороком и добродетелью.

Рядом раздался шорох, и он обнаружил себя в компании замечательно высокого человека. Человек с весьма презрительным видом оглядывался, но это было явно напускное. Вся фигура человека была напряжена, выражая осторожность и готовность в любую минуту защищаться. В глазах его то и дело мелькали страх, отчаяние, боль и обида. Когда человек заметил его, то вдруг весь подобрался, даже сделал пару шагов назад. Тони ухмыльнулся в ответ, и человек немного расслабился, лицо его приняло выражение полного безразличия.

— Что ты здесь делаешь, смертный? - он удивился тому, сколь знаком был голос. Немного погодя, изрядно порывшись в памяти, вспомнил, откуда знает этого человека. Вернее, не человека. Бога. Локи.

— Отдыхаю. У меня отпуск, разве не видно? - Локи злобно взглянул на него, но взгляд не возымел должного эффекта.

— Смертным сюда дорога закрыта. Отвечай, как оказался здесь? И что тебе нужно? - он фыркнул, пожал плечами, почесал подбородок в фальшивой задумчивости.

— Кажется, меня пристрелили возле бизнес-центра. Или возле торгового комплекса, не помню точно. Было больно, знаешь ли, - и подмигнул, нахально и многозначительно.

— Жаль, конечно, но я теперь не смогу предложить тебе выпить, - Локи скривился, будто вспомнив последовавшие за предложением события.

— Железный Человек, не пытайся обмануть бога лжи. Я могу сейчас же раздавить тебя как насекомое, - Тони вдруг расхохотался. Смех этот, впрочем, стих через пару мгновений, сменившись легким вздохом.

— Попробуй, серьезно. Может, получится, - Локи медлил. Что-то было не так. Он чувствовал, что смертный говорит правду, но это не объясняло нынешнего положения вещей.

Иггдрасиль был сокрыт от взоров в таком своем воплощении. Локи нашел это место случайно, и очень дорожил своим открытием. А теперь Тони Старк, нахальный интервент прямиком из ненавистного Мидгарда, оккупировал так долго служившее Локи убежищем сплетение ветвей. Обозлившись от этой идеи, он решительно шагнул вперед, подхватил смертного за отворот рубашки, и замер. Пальцы прошли насквозь. Все было правдой. Тони Старк развел руками и натянуто улыбнулся.

— Видишь, антилопа, ничего не получится. Я пробовал отсюда смыться, но не смог даже выглянуть за край, - Локи нахмурился, сжал кулаки, и пропал в зеленом вихре, чтобы тут же шлепнуться вниз лицом на то место, где расположился Тони.

Кажется, вселенная решила сыграть с ним очередную злую шутку. Он застрял в компании надоедливого смертного, который, если верить всему, был уже скорее просто мертвым.

***

Тор заламывал руки, силясь сдержать слезы. Он знал Старка недолго, но успел привязаться к боевому товарищу, который так щедро позволил им всем жить в своем доме. И теперь тот был мертв. И они все уже видели тело, и леди Пеппер тихо плакала где-то в сторонке, а доктор Брюс стоял с каменным лицом, будто не видя ничего вокруг.

Убийцу не поймали, он ушел подворотнями, словно призрак слившись с толпой. Тор стиснул зубы — жажда мести поднялась из глубин его души. Найти, предать суду того, кто посмел лишить их всех друга. С минуты на минуту должен был прибыть Капитан Америка, которого ужасная весть застала в пути. Агенты Бартон и Романова были извещены, но не могли пока вернуться. Одноглазый директор высказал свои соболезнования по телефону, сухо и кратко, будто зачитал. Тор еще сильнее напрягся, возмущенный таким отношением, таким безразличием. Раздались первые раскаты грома — над городом собиралась большая гроза.

Один Всеотец заперся в своих покоях, напряженно измеряя шагами комнату. Его младший сын был непутев, но все равно любим. Внезапная смерть его поразила властителя, задела самые глубокие струны древней души. Он не плакал, как и полагается воину, царю. Приказав не беспокоить пока своего старшего сына, он уединился со своим горем, не впустив даже тихо постучавшую Фригг. Много мыслей пронеслось в голове его, много дум. Печаль точила сердце, а горечь утраты застила взор. Хеймдалль подтвердил, что Локи не покинул дворец тайными тропами, но проделал путь в серый чертог. Один верил молчаливому стражу, принимая за истину каждое редкое слово. Опустившись на простой деревянный стул, он обхватил седую голову руками, и медленно впал в Сон.

***

Они сидели друг напротив друга. Локи все еще не мог смириться, и пытался иногда уйти, каждый раз пребольно падая сквозь откровенного скучавшего Тони. Пару раз Старк возмутился, но потом перестал даже отпускать едкие комментарии, и кажется, весь погрузился в раздумья. Лицо его было удивительно бледно, темная борода как никогда раньше контрастировала с кожей. Глаза под прикрытыми веками были спокойны, ни единый мускул не дрогнул. Локи никогда не признался бы, что разглядывает смертного. Оправдывая себя скукой, он украдкой изучал казавшуюся реальной фигуру.

Из прошлых встреч он помнил, что смертный был небольшого роста, немного даже тонкий, но не явно, а так, как бывают тренированные в искусстве скрытности бойцы. Руки его были расслаблены, пальцы чуть согнуты. Волосы топорщились во все стороны, создавая впечатление вечного беспорядка. Тони Старк являл сейчас картину на миг затихшей бури, вот-вот готовой вновь разразиться. Он был в чем-то даже красив, но Локи тут же отмел подобную мысль. Смертный был невыносим и противен. Остр на язык, неблагоразумен и самонадеян. Что-то внутри бога подсказывало, что нелестные определения в чем-то касаются и его самого, но и эти мысли он отмел с раздражением. Скука постепенно одолевала его, и не смотря на все попытки, выхода все так же не было. Натянутую тишину прервал задумчивый голос.

— Как думаешь, сколько нам еще здесь торчать? Я где-то слышал, что после смерти всех ждет вечность. Так вот, хотелось бы иметь представление, как долго эта вечность длится, - Локи как можно сильнее нахмурился, но, встретив взгляд Старка, удивленно вскинул брови. Эти глаза были живыми, гораздо более, чем у тех, кого доводилось ему когда-либо встречать. Искра разума была в них яркой, чистой, сияющей. В этой голове могли рождаться идеи, переворачивающие миры. Но в самой глубине, едва заметное, тлело отчаяние, подпитываемое болью и чем-то странно знакомым — одиночеством. Локи на миг потерялся, пораженный открывшейся вдруг правдой. Но тут же взял себя в руки, нацепил привычную маску, и презрительно скривил губы.

— Я не обязан давать тебе ответы. Смертный, - Старк фыркнул.

— Давай посмотрим правде в глаза, о мой принц. Я не смертный, потому что уже мертвый. Совсем, бесповоротно. Дух без тела. Сквозь меня можно пройти не ощущая, и, признаюсь, тоже ничего не чувствую, когда вот так ходят. Ни-че-го, - последнее слово повисло в воздухе как приговор. Старк приподнялся и сложил руки на груди, всем видом выражая законченность своей мысли. Если его и беспокоило собственное положение, то вида он старался не подать. И на том спасибо, не хватало еще выслушивать истерики и страдания.

— А теперь мы либо будем молчать, либо попробуем подраться, как положено врагам, либо развеем скуку разговором о чем-нибудь. Ох, подраться не выйдет, прости великодушно. А вот поговорить очень даже, - Локи слушал эту быструю тираду со все возрастающей злобой. О чем, о чем он может говорить с тем, кого не так давно пытался уничтожить? О погоде? О какой-нибудь мидгардской ереси?

Он уже был готов высказаться резко, когда Тони вдруг весь вздрогнул, и восхищенно уставился на свою ладонь. Прямо в центре, легко мерцая, улегся огонек. Слабый, бледного голубого цвета, маячок этот будто ластился. Локи затих, даже дыхание задержал. Он слышал когда-то давно, что эти огни — неприкаянные души, потерявшиеся в дни создания мира. Не имевшие тела, они вились вокруг ветвей и ствола вечного Древа, ища покоя и утешения. Они никогда не касались его, исчезая и ускользая при попытке поймать. И сейчас одна из таких душ сама опустилась в руки Старка. С трудом сглотнув, Локи разжал губы.

— Ты... что ты чувствуешь? - вопрос прозвучал глухо, будто сквозь вату. Тони посмотрел на него и слегка пожал плечами.

— Тепло. Она очень теплая, и звенит. И еще немного щекотно, - смертный не догадывался, что держит в руках, но был осторожен и даже как-то странно нежен.

Локи не терпелось потрогать, узнать самому, и он протянул руку — порывисто, но тихо, чтобы не спугнуть. Старк ухмыльнулся и опустил огонек из своей ладони в протянутую. Пальцы Локи дрогнули, и в неосторожном движении коснулись пальцев Старка. И в этот момент мир взорвался вокруг.

***

Брюс Бэннер все еще не мог поверить в случившееся. Еще только вчера он сам выговаривал Тони за то, что тот забывает о сне и еде. И они вместе испытывали детектор магического излучения, над которым работали около месяца. И Тони был весь в каком-то темном масле, и от них обоих дурно пахло, но они были уже на пороге открытия. И теперь все рухнуло. Тело в гробу было какой-то насмешкой, злой шуткой. Оно не могло быть реальностью. Ведь у Брюса не было никого, кроме Старка. Единственный человек, смотревший на него как на личность, а не как на контейнер для монстра, друг, напарник, понимающий во всем. И теперь он лежал, холодный и пустой. Оболочка, еще так недавно содержавшая в себе гения. И Брюс ничего не мог сделать. Все его знания и все умения были здесь бесполезны. Каким умным бы он ни был, победа над смертью была вне его досягаемости. Как в забытьи, он стоял среди всех, и не видел никого. В самом дальнем уголке его подсознания Халк жалобно подвывал.

Когда слуги решились отпереть дверь в царские покои, Фригг первой вошла в затемненную комнату. Представшая перед ней картина была полна скорби и величия. Великий сон одолел Одина, и он, как был, так и сидел теперь на стуле, все еще обхватив руками голову, и в жесте этом было столько горя, столько отчаяния, что гордая королева медленно пала перед согбенной фигурой на колени, и в неясном порыве обняла своего мужа. Слуги, толпившиеся у входа, с тихим почтением оставили царицу наедине с ее владыкой. Кто-то шепнул о том, что стоило бы послать вестника Тору, но его тут же прервали, гневно напомнив приказ Всеотца. Весть не должна была покинуть стен дворца, пока на то не будет царской воли.

Хеймдалль задумчиво глядел куда-то, в необозримую даль. Он знал о присутствии позади той нежной силы, что владела ими всеми. Он, возможно, был единственным, кто не поддался этим чарам. Но и он не был настолько силен, чтобы не желать временами запретного плода. Легкий смех отвлек его от раздумий.

— Не печалься, тихий страж. Я благословлю тебя в дни Рагнарока.

***

Это было больно, но противостоять этому оказалось невозможно. Локи вывернуло наизнанку, буквально вытащив все на поверхность. Каждое воспоминание отдавалось гулким эхом, но это были не только его собственные мысли, это была какая-то общая память, единый ресурс. Он был наг и беззащитен, но перед ним такой же нагой и правдивый был Старк. Они кричали друг на друга, и Локи душил его, кажется, и пытался воткнуть в сердце нож. А Старк то хохотал, то издевался, а потом говорил, и слова его были словами Локи. Они были головоломкой, тем идеальным паззлом, каждая часть которого дополняет другую. Они знали все и ничего, и видели прошлое друг друга, вплетенное в канву мироздания. Локи был человеком, Локи был в плену и его пытали, Тони был богом и собственный брат держал его, пока игла шла сквозь губы, лишая бесценного права говорить. Они страдали и радовались, они истекали кровью и были на пике наслаждения. У них были женщины, мужчины, боги и монстры. Их судьбы сложились не так, как должны были, но в итоге это была одна судьба, и путь был один, хоть и пришли они к нему по разным тропинкам. Маленький голубой огонек сиял над ними словно солнце, озаряя те дали, куда вела их дорога. Локи хотел молчать, но говорил, и ранил словами всех, кто подходил слишком близко, он продавал оружие, губил людей, а потом рыдал ночами над окровавленным телом Инсена. А Тони молчал, хотя слов была тысяча, и он читал старые книги, и магия мерно струилась по венам, и он знал, что не будет как должен, и что семья не примет такого. Он так хотел заслужить уважения, внимания Всеотца, что позабыл обо всем и провалился в бездонную яму.

А потом Локи подал ему руку. Неуверенно и шатко они прошли тайными тропами, взглянули в лицо великой опасности, были мучимы гадкой расой, и воля их была порабощена. И они сражались, против друг друга, против себя и всего мира. Они выиграли и проиграли. Их застрелил незнакомец в обносках, и какая-то неведомая сила выдернула их из стен дворца. И они были здесь. И это все было реально.

Локи с трудом открыл глаза, сжал в руке руку Старка, ощущая, как в тело вливается блаженное тепло. Смертный был мертвым, и бог был мертвым. И все это не имело ровно никакого значения. Потому что можно было все изменить, начать заново. И Старк попросил, кинул мольбу куда-то вверх и в сторону. Он молил своего отца, и Всеотца, и Отца Единого, и ему ответили. И Локи зажмурился, потому что терпеть сил уже не осталось.

***

Фригг легко поднялась, оставляя мужа на попечение стражи. Мягкие ее шаги тихим эхом отдавались от стен дворца. Войдя в тронный зал, она улыбнулась. На золотом престоле сидела ее давняя знакомая, и, пожалуй, самая опасная из богинь Асгарда. Фрейя, вечно юная и прекрасная, как любовь и весна. Звонкий смех наполнил строгий чертог.

— Я знаю, ты видишь грядущее, моя милая Фригг. Нас ждет перемена, но эта перемена к благому. Рагнарок будет отсрочен. Твой сын скоро вернется к тебе.

Фригг поднялась, встав по правую руку от Фрейи. Она была снова юна, как в те дни, когда Один только взял ее в жены. И Фрейя была тогда все такой же, и о ней уже говорили как о древности вечной.

— Ты откликнулась на мои мольбы, - богиня любви подняла на нее сияющий взгляд.

— Я слышала, всегда слышала. И ты была несчастна.

Фригг вздохнула, впервые за много столетий, вздох этот был свободным.

— Твой выбор был верен, подруга. Смертный Старк выполнил свою миссию. Не без помощи удачи, но эта коварная дама всегда была на его стороне, - Фрейя поднялась, встав рядом с царственной богиней. Они переглянулись, совсем как девочки, и заговорщически подмигнули друг другу. Негласный обет молчания был подписан.

***

Тони Старк проснулся, тут же схватился за голову и застонал. Ощущения были как после хорошей пьянки. Но во рту не было знакомого привкуса, а тело было легким, как пух. Неожиданно легко поднявшись, он обнаружил, что опять заснул в мастерской. Головная боль постепенно уходила, мысли становились необыкновенно ясными. Добравшись до кухни, он тут же начал поглощать все, что могло быть съедобным. Оставшийся незамеченным, Брюс допивал свой чай, наблюдая за попыткой друга проглотить яблоко целиком. Вчера они начали работу над детектором магического излучения, и Тони, как обычно, заснул прямо в лаборатории. Печально вздохнув, доктор Бэннер сделал себе мысленную пометку хотя бы иногда стоять на своем и отправлять Старка спать тогда, когда это делают нормальные люди. Все-таки, они друзья.

Локи очнулся посреди тронного зала. Кто-то заботливо поддерживал его голову. В ушах звенело, и он совершенно не помнил, как оказался в таком положении. Кажется, шел куда-то, но цели своей вспомнить не смог. Потом, очевидно, был провал.

Из замешательства его вывел голос матери. Она была явно обеспокоена, и он, смутно соображая, уверил ее, что все в порядке. Почему-то мысль о том, что Фригг расстроена, была для него невыносима. Он аккуратно сжал ее руку в знак того, что все в порядке. Где-то очень глубоко в сознании, зарождалась мысль о том, что, возможно, стоит поговорить с ней. А потом, возможно, и с отцом. И с братом. Кажется, что-то изменилось, но эту мысль он пока отмел, слишком уж она была непривычна.

Фригг незаметно улыбнулась, и продолжила попытки поднять сына на ноги. Откуда-то сверху раздался только ей одной слышный смех.

***

Хеймдалль стоял, устремив взор в пространство. Лицо его не выражало ни единой эмоции, и внутри был штиль. Рядом стояла Фрейя, богиня любви, и, временами, сама судьба. Она задумчиво улыбалась. Хеймдалль подумал о том, что многие проблемы в мире можно было бы решить, если бы она вмешалась. Но богиня была хоть и мудра, но ветрена. И, как сама любовь, жестока и беспощадна. Он знал, что потом, через многие годы, она еще потребует плату за нынешнее счастье. Но, как и положено тихому стражу, он будет молчать.