Один день
Пестрая взвесь невнятных обрывков сна была безжалостно выметена мерзким ритмичным сигналом коммуникатора. Со второго раза попав по ненавистному браслету правой рукой, Винсент выдавил из себя маловнятное «Слушаю» и попытался присесть в кровати. Еще через секунду он понял, что это всего навсего будильник, и чуть было не рухнул обратно, однако на этот раз помешало вмешательство со стороны.
- Доброе утро! – Сосед по комнате был до отвращения бодр. – Если ты немедленно не придешь в себя, я тебя насильно накачаю антидепрессантами... Совесть имей!
- Чего? – Винсент искренне постарался поддержать высокий уровень беседы.
- О других подумай! Ты, кстати, не забыл, что сегодня распределение?
- Б...
- Ты совсем спятил. Когда вернулся-то? Мать беспокоилась.
- Тебе – Винсент поморщился – душ нужен сейчас?
- Да не, я уже...
Из глубины зеркальной стены на окружающий мир хмуро щурилось сильно загорелое лицо темноволосого парня лет восемнадцати, стального цвета глаза и выраженые скулы которого позволяли предположить в нем отклонения от эталонного генотипа. Скинув и бросив в чистку серый курсантский комбинезон, Винсент наскоро принял душ. К моменту возвращения в комнату он был уже вполне способен соображать и вспоминал, что ему еще необходимо сделать сегодня.
- Майк!
- Весь внимание...
- Твоя группа когда проходит?
- С одиннадцати. – сосед как раз взял сумку и собрался уходить, - Ладно, я побежал. Надо со стариками попрощаться. Еще увидимся.
- Удачи, не опаздай.
- Сам не опаздай. Счастливо.
Собирать было почти нечего. Покидав в сумку нехитрое имущество и взвесив, Винс хмыкнул. До разрешенных четырнадцати килограммов было еще далеко. Дождавшись, пока звякнет динамик чистки, он окончательно оделся и осмотрел комнату. Без равномерно раметаных по комнате вещей Майка и его собственных холографий на стенах она казалась знакомой, но чужой, несмотря даже на то, что он прожил в ней последние два года.
Выпуск астрогационного училища был одной из немногочисленных знаменательных вех годовой хроники небольшой и сугубо деловой Пандоры. Планетарный директор Корпорации, мэр Северного, командир гарнизона, дюжина разнокалиберных чиновников. Построение курсантов, пафосная речь, гимн Корпорации. Несколько десятков юношей и девушек, нервничающих в ожидании распределения на первый пятилетний контракт. Красные скалы на фоне черного неба и звезды, мерцающие в поле защитного купола.
Стоять было, в общем-то, скучно. И прохладно – откуда-то веял несильный холодный ветер. По окончании последней речи многие курсанты незаметно переминались с ноги на ногу. Наконец глава Училища капитан Сайракс огласил порядок прохождения распределения и отпустил ребят. Винс проводил глазами группу Майка, ушедшую в здание Училища сразу, и побрел в сторону местной ресторации. «У Питера» было далеко не самым дешевым в округе заведением, однако оно располагалось прямо на площади, а в последний свой день на планете он мог себе это позволить.
Не в его характере было покидать родной мир по-английски. Такого рода моменты должны иметь свой маленький ритуал. Ритуалы он искал в литературе или придумывал сам, забывая их подчас так же скоро, как придумывал. Так и вчера. Вчера он заранее разобрался со всеми делами. Он попрощался со всеми своими знакомыми, кроме сокурсников. Он выкачал из библиотеки Училища все книги, которые счел полезными и которые влезли в относительно небольшую собственную память его коммуникатора – он слышал, что в большом мире свободное скачивание, даже из публичных библиотек, невозможно. Он собрал все долги, о которых вспомнил – по счастью собственная привычка никогда не брать ничего в долг избавила его самого от подобных напоминаний. Он даже последовал общему, непонятно откуда взявшемуся обычаю кидать миниатюрные т-кристаллики в водоем. Но этого было, конечно, мало.
Он попросил тогда флаер у родителей Майка. Миссис Вильер лишь кивнула, так и не сумев скрыть некоторого облегчения. Винсента не лучшим образом восприняли бы те члены их семьи, которые редко встречаются с городскими, а обычай требовал пригласить товарища сына на ужин. Просьба Винсента избавляла женщину от неприятностей, так что она даже взяла на себя получение согласия от мистера Вильера.
Оставив позади новые лаборатории и третий шахтный комплекс, Винс свернул с размеченой магистрали. Чуть гнусавый голос автодиспетчера предупредил о выходе из зоны ответственности страховой компании. Винсент хмыкнул и перевел все управление на себя, сразу увеличив скорость вдвое. Кажется, голос говорил что-то еще. Не важно. Теперь все его внимание занимали террасы за Долиной Теней, в которой стоял Северный. Затем Плато Бесов, безумные каньоны Большого Лабиринта, развалины старых лабораторий, импрессионистские арки Акведука, обманчивые расселины Долины Ветров. Винсент никогда не понимал, почему атмосферное пилотирование считается легче космического. Близость планеты, сводящая на нет почти всю навигацию. Мощное гравитационное поле. На низкой высоте – насыщенность пространства похлеще любого метеоритного потока. Ограниченная возможность маневров в третьем измерении. Но он чувствовал потребность в чем-то, что потребует всего его внимания и всех его сил. Краем сознания он оценил категорию маршрута. Да, на выпускном экзамене было что-то в этом роде, только в астероидном поясе.
Это место ему показал когда-то Майк. Жители внешнего поселения не стремились посвящать в свои дела городских, и никакое генетическое родство не помогло бы, если бы не достаточно близкое товарищество ребят. Обычные люди назвали бы это дружбой. Они вообще любят это слово, хотя ничерта в нем обычно не понимают.
Надев дыхательную маску и перчатки, Винсент вошел в шлюз.
- Выход на поверхность за пределами защитного купола без защитного костюма или скафандра для натуралов категорически запрещен! – Этот голос тоже был чуть гнусавым. Возможно, это был один и тот же голос.
- Заткнись. – Винсент провел своим коммуникатором над панелью доступа.
- Выход на... Температура на поверхности +14, радиационный фон 1,34 нормы Пандоры, атмосферные примеси в пределах нормы. Выход занесен в бортжурнал.
- Добавь привет от меня. – С этими словами Винсент спрыгнул в открывшийся выход.
Замерший ледяной водопад, чуть светящийся ровным голубым светом. Черные отвесы расселины с багровыми прожилками. Россыпи черного и красного камня, украшенные голубыми искорками свободно лежащих т-кристаллов. И странное сооружение перед водопадом, напоминающее какое-то доисторическое капище. Молодой человек побродил некоторое время вокруг, наблюдая медленно спускающуюся к горизонту алую десницу Достоевского. Быстро холодало. Наконец Винсент прошел к водопаду и, опустившись на колени, сгреб немного рассеяных вокруг т-кристалликов. Выбрав один, размером примерно со свое годовое жалование, он опустил его на камень и закрыл глаза. Положив сверху руки, он прислушался к себе и попытался следовать тем советам, что давал когда-то Майк. Поддавшись секундному порыву, он снял перчатки. Раньше у него ничего не получилось. Теперь, впрочем, тоже. По крайней мере, так он думал, когда собирался открыть глаза.
Кристалл горел неярким синим пламенем. В ужасе отдернув руки, он был вынужден тут же схватиться за голову – головная боль и головокружение были сродни внезапному похмелью. Мир вокруг посерел. Точнее, он вернулся в обычную гамму после секунды, в течении которой был раскрашен во все цвета радуги. Молодой человек чувствовал себя уставшим и разбитым. Он осознал, что уже давно темно, и свет дают лишь кристаллы, водопад и отблески огней флаера. Он основательно продрог, так что сперва даже встал не без труда. В голове кружились невнятные обрывки мыслей, что-то про врача и возвращение флаера владельцам. Как и нередко до того, он клял себя за суеверия и необдуманные авантюры. Недаром говорят, что у выходцев из Питомника не все в порядке с психикой. Впрочем, своего он тоже добился: никаких особенных чувств сам факт прощания с родным миром у него больше не вызывал. Он как будто забыл об этом.
На обратном пути он снова раскаялся в своем минутном порыве, несколько раз будучи на грани столкновения с красными скалами Пандоры. Вернулся глубокой ночью и совершенно без сил. Опустив флаер на территорию Вильеров, он послал им кое-как сочиненное письмо с извинениями и отправился домой, задумчиво подкидывая в руке непонятно когда прихваченый крупный т-кристалл.
Те из ребят, которые поступили в Училище не из Питомника, а из внешнего поселения, прощались с родственниками. Винсента сия участь миновала и, наскоро перекусив, он устроился с вещами в парке. Где-то рядом объяснялись парень и девушка из его группы, убеждая друг друга в том, что смогут работать вместе. Настроение было качественно похоронено под нахлынувшими чувствами и досадой от того, что сомнительное преимущество одиночества безвозвратно утеряно. Пришлось ретироваться и отсюда.
Друзей у Винсента в Училище не было. Несколько приятелей, включая Майка, две неудавшихся пассии, и все. Даже с врагами как-то не повезло. Эмпатия гамма-морфов в зародыше глушит подростковую агрессию, особенно если они растут в обществе себе подобных. Училище Пандоры воспитывало новые поколения пилотов и навигаторов корпорации «Веско Индастриес». Гамма-морфов, разумеется, ибо директорат Веско чихать хотел на Генетический Мораторий, по крайней мере пока пилоты-морфы были лучшими в Галактике.
Панели из настоящего дерева. Белоснежный потолок. Мраморный пол. Красная ковровая дорожка. Корпорация не экономила на Пандоре, потому что Пандора кормила Корпорацию. И это ощущалось во всем.
- Курсант Винсент Верт для прохождения распределения прибыл! – Винсент с интересом смотрел на комиссию. Для этих людей не происходило абсолютно ничего необычного. Они скучали – и не удивительно: их функция здесь исключительно представительская. Решение принято компьютером. Возможно, поправлено человеком – но не ими. Но это было только к лучшему. Их спокойствие можно было позаимствовать.
Грузный человек в военной форме Корпорации, возглавляющий комиссию, провел рукой над терминалом, что-то незаметно отмечая на нем.
- Винсент Верт, 2433 года рождения, базовый гуманитарный курс, базовый астрогационный курс, специальный курс пилотирования, две малых системных практики. Специальность «пилот-навигатор», экзаменационная ведомость по специальности 83,4. Все верно?
- Так точно, сэр. – В способности военного читать с экрана можно было не сомневаться, однако целесообразность предполагает, а обычай располагает.
- Перед тем, как огласить распределение, курсант, я должен задать вам несколько вопросов.
Это было неожиданно. Все экзамены и проверки давно пройдены, присяга Корпорации принесена. Какие еще могут быть вопросы?
- Так точно, сэр.
- Вы хорошо знаете курсанта Вильера?
- Так точно, сэр. Мы проживали в одной комнате.
- Мне неприятно об этом говорить, но сегодня утром против него было предпринято служебное расследование. Как установлено предварительным следствием и подтверждено показаниями самого подозреваемого, курсант Майкл Вильер прошлым вечером на семейном флаере семьи Вильеров несколько раз пересек границу с зоной контроля Интерстеллара. Вильер утверждает, и это проверено следствием, что навигационная система флаера не была вовремя обновлена и не сообщила об изменении границы в прошлом месяце. Вы что-нибудь знаете об этом?
Раньше Винсент не понимал, как кто-то в здравом уме может поставить крест на своей карьере в корпорации. Теперь он знал, что это может произойти случайно. Он не знал, только, почему Майк решил взять огонь на себя. Но какова бы ни была причина, он не мог этого допустить. Ему с этим жить.
- Сэр. Боюсь, что вышла чудовищная ошибка. Видимо, Майк... Курсант Майкл Вильер признал это из дружеских соображений. Сэр, вчера на флаере летал я.
- Вот даже как? – Он переглянулся с коллегами. – Мне кажется, это вы ошибаетесь, курсант Верт. Видимо, вы поступаете так из, гхм, дружеских соображений. Неудивительно, с учетом того, с каким жаром ручался сегодня капитан Сайракс за вашу верность и личностные качества. Шальные выходки уроженца внешнего поселения дипломатической службе Интерстеллара понятны. Шальные выходки человека, от начала и до конца воспитанного Корпорацией – не вполне. Курсант Майкл Вильер отделался легким испугом, получив строгий выговор, штраф и десятилетней запрет на работу в ряде областей. Дело закрывается. Максимум – кто-нибудь захочет дополнительно поговорить с вами об этом. Я рассчитываю на вашу сознательность, курсант, и на то, что вы не будете делать необдуманных заявлений.
- Так точно, сэр.
- Торговый флот Корпорации. Ти-Ар-Си-0814, галлеон «Катрин Леро», приписка Галиция. Младший пилот. Поздравляю!
- Благодарю, сэр. – Он ответил машинально, ибо в душе уже успел попрощаться с распределением. Потом он удивился тому, что распределен на какой-то гражданский корабль. Ему не раз говорили, что его показатели будут востребованы именно военным флотом. В конце концов, пилот-морф – довольно дорогое удовольствие для торговцев. Как им объясняли раньше. Однако ответ лежал на поверхности. Похоже, без вынесения официального обвинения, он все же разделит судьбу Майка. Чтож, это более чем справедливо.
- Вы свободны. Следующий!
Майка он так и не нашел. Возможно, он летел в каком-то другом направлении. В результате Винсент дал себе слово во что бы то ни стало найти его сразу, как только представится хоть малейшая возможность. Его собственное отправление было назначено практически сразу же. Челнок поднял их на Северный-Орбитальный, к которому уже был причален лайнер, следующий по маршруту Пандора-Ганди-Галиция-Земля.
Разместившись в маленькой каюте, Винсент долго сидел на лежанке, переваривая произошедшее. Он даже не стал проситься в рубку, как многие другие бывшие курсанты. В результате, кстати, капитан все равно всем отказал. И лишь дождавшись старта, новоиспеченный пилот решил пройтись по палубам. В конце концов, до сих пор в своей жизни он видел не так уж много обычных людей.
* * *
Вечеринка, как всегда, не удалась. Вечеринки практически никогда не удавались, хотя ими и было принято каждый раз восторгаться, многословно намекая хозяевам на непреложность повторения.
Патрик Джерард МакГрегор, двадцатидвухлетний сын и наследник финансового директора корпорации «Веско Индастриес», в предрассветных сумерках брел по территории Стефанийского Межкорпорационного Университета. Ботинки он нес в руке, сбивая росу босыми ногами и насвистывая популярный в последние дни мотивчик очередной поп-звездочки. Кажется, Элизы.
- Патрик! – Сзади его догоняла девушка хрупкого сложения, на вид немного младше его.
- Сьюзен? – Что ты тут делаешь?
- Патрик, я... Я только хотела сказать, что ты... Что я и Берт... Ну, ты все неправильно понял!
- Правда? – Бровь Патрика для проформы даже немного приподнялась.
- Да! – Сьюзен наконец обогнала его и остановилась. – Все не так... Все так сложно...
- Сью, веришь ты или нет, но я не буду прыгать в открытый космос, если ты станешь встречаться с Бертраном. Я только не намерен делить тебя с кем-то, так что решай сама, кто из нас.
- Ты... Ты так просто говоришь об этом? А если я скажу, что я хочу быть с Бертом? Ты просто так возьмешь и отпустишь?
- А что мне еще с тобой делать?
- Ты... Ты сволочь! Бабник! – Сьюзен всхлипнула и опустилась на траву.
- Я?!? – Патрик попытался понять, как это следовало из его слов. – Сью, ты простудишься.
- Что? Ты! Самый мерзкий бесчувственный тип, которого я знаю! – Сьюзен вскочила на ноги и побежала в обратном направлении.
Некоторое время Патрик с недоумением смотрел ей вслед, затем сплюнул и продолжил путь к себе домой. День обещал быть длинным.
Дойдя до своего номера, он включил любимое кресло прямо посреди холла и просидел минут двадцать в прострации, пытаясь собраться с мыслями. В конце концов он вызвал камердинера. Сигнал ральфовского коммуникатора едва слышно прозвучал в соседней комнате. Повернувшись к двери, спустя секунду Патрик увидел и самого Ральфа. Судя по всему, вызов его разбудил.
- Вы вызывали меня, сэр?
- Тоник. Диклаурицин, двойной. Ментарин. И завтрак.
- Виноват, сэр, но...
- Ральф! Выполняй. И я рассчитываю на то, что отец ничего не узнает. – Чего ему только не хватало сегодня, так это нравоучений от собственного камердинера.
- Слушаюсь, сэр. – Ральф поклонился и, несколько помрачнев, вышел из холла.
Диклаурецин и тонизирующий коктейль подействовали, как несколько часов хорошего сна. Его отец был очень недоволен тем, что сын глотает всякую химическую дрянь, вместо того, чтобы вести здоровый образ жизни. Но мнение отца в этом вопросе никогда не было для Патрика решающим. Ни до того, как он обнаружил диклаурецин в ежедневном списке заказов МакГрегора-старшего, ни тем более после.
Позавтракав, он раздавил капсулу ментарина над чашкой кофе и некоторое время с ребяческим интересом наблюдал начавшуюся там реакцию. Этот нехитрый рецепт он прочно освоил чуть ли не в самые первые дни своего обучения в Университете. Аккуратно несколько раз вздохнув аромат, он залпом выпил получившееся зелье и сжался в ожидании эффекта. Когда через несколько секунд период дискомфорта прошел, ментарин уже действовал. Сознание стало неестественно ясным. Отмахнувшись от малополезных в данный момент воспоминаний о прошедшей ночи, Патрик сосредоточился на грядущем дне. Окончательно определив для себя план действий на ближайшие сутки, он незамедлительно приступил к его выполнению.
Утренняя пробежка. Душ. Час гипносна. Обязательные четверть часа обычного, насколько это было возможно, сна. Ланч. До обеда - виртуалки по основной программе. Обед. Снова обычный сон – ибо даже для спеца по интеллекту, коими в обязательном порядке являлись все представители семьи, даже под действием ментарина, несколько часов ролевых игр в уплотненной виртуальной реальности давались нелегко.
Проснувшись, Патрик заказал связь с домом. Настроение было приподнятое: сон дал отдых телу, а ментарин спас от интеллекуального истощения. Когда Ральф доложил о соединении, Патрик уже сделал несколько местных звонков, договариваясь о встречах. Переключившись на клиента дальней связи, он увидел перед собой изображение мажордома.
- Добрый вечер, Малькольм. Или что там у вас сейчас.
- Добрый вечер, сэр. У нас сейчас ночь, сэр.
- Упс. Впрочем, неважно. Лайма сейчас дома?
- Да, сэр. Она прилетела два стандартных дня назад.
- Она спит?
- Не знаю, сэр, но к себе она ушла довольно давно. Могу предположить, что спит.
- Переключи меня на ее комнату.
- Как прикажете, сэр.
Прослушав вежливое сообщение системы об отключенном аппарате абонента, он послал известный только им двоим код. Сообщение сменилось изображением просторной, погруженной в полумрак комнаты, служащей очевидно будуаром какой-то знатной дамы.
- Кого там черти принесли?
- Я тоже рад тебя слышать, сестренка! Более того, я надеюсь тебя увидеть.
- Ты?!? – В комнату вошла красивая, но совершенно непохожая на Патрика девушка, на ходу повязывавшая что-то, напоминающее полупрозрачное кимоно с громадными розовыми цветами. – И чего же ты тут еще не видел? – Она откинулась на небольшом, но очень уютном диванчике у стены, одновременно условным знаком притянув к себе терминал.
Патрик сглотнул и прикрыл на мгновение глаза. Лайма рассмеялась, довольная произведенным эффектом.
- Говори уж, чего ради твоей светлости изволилось вспомнить о существовании родной сестры посреди ночи. Впрочем, уверена, ты не знал, какое у нас время дня, когда связывался. Скажи – я права?
- Женщина? Права? Какой вздор. – Патрик усмехнулся.
- Ты рискуешь. Вот заложу тебя бабушке!
- Эгей, это был удар ниже пояса! Кстати, с каких пор твои любовники подслушивают конфиденциальные разговоры семьи?
Лайма вспыхнула, вскочила и условным жестом закрыла все двери в комнате.
- Вот я даже и не знаю, говорить отцу или нет... – Патрик довольно искусно сделал вид, что напряженно размышляет. Если бы Лайма не знала, что настоящая работа мысли никогда и никак не отражается на его лице, то она бы пожалуй поверила.
- Чего ты хотел? У меня мало времени, Патрик.
- Правда? Жаль, а я надеялся ты будешь рада поговорить с родственником. Ты ведь всегда так хорошо ко мне относилась! Даже, кажется, ни разу не пыталась меня убить. Или я чего-то не знаю? Да нет, наверное просто не решилась, увы. – Патрик тяжело вздохнул. – Нет, чтобы брать пример с братьев и сестер.
- Это все, что ты хотел сказать? – Лайма всегда очень быстро заводилась.
- Только еще одно. Проект «Сигма». Не хочешь поделиться? Три часа на раздумья. До встречи. – Он отключился и откинулся в кресле.
Сестренка симпатична, но примитивна. Проект «Сигма» ему разумеется даром не нужен. Да и насчет любовника – ну не смог бы он увидеть через интерфейс терминала человека, пытающегося подслушать разговор из другой комнаты. Если сестра этого не поймет, это ее проблемы.
В тишине, наступившей после отключения дальней связи, Лайма просидела довольно долго. Наконец она вызвала дежурного заместителя начальника службы безопасности Корпорации.
- Я требую немедленной зачистки в двух моих компаниях. «Северон Груп» и «Джефферсон Транспорт». По категории «2». С немедленным арестом всех известных агентов.
- Как прикажете, мэм. Отчет будет прислан вам и в директорат.
- Д-да-да. И еще... – Она немного помолчала. – Человек, который выйдет сейчас из моих покоев...
- Эндрю Саммерс?
- А. Конечно. Да, Эндрю. Он... Он должен быть уничтожен.
- Я понял, мисс. Это все?
- Да, Барри. Это все. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мисс. – Дежурный отключился.
В форуме Университета, скамьи и трибуны которого сейчас пустовали, собралась небольшая, но примечательная группа студентов. Лерой Дж. Буш-Сантано. Алехандро Г. Мартинес. Сьюзен А. Берне-Лякош. Патрик Дж. МакГрегор. Бертран Дж. Бетельгейзе.
- Двадцать очков на перехват тендера «Эпсилон Экспортом» – Лерой выглядел довольным и возбужденным до такой степени, что его можно было заподозрить в употреблении какого-нибудь низкопробного стимулятора вроде эйфорина. Разумеется, для игрока его уровня это было немыслимо.
- Снятие ставки за десять и двадцать пять туда же.
- Удваиваю. Возврат снятия.
- Шансы «Эпсилон Экспорта» велики, но не настолько же! Теряешь хватку, Лерой.
- Не в этот раз, Бертран. И еще: я знаю, что по договору Патрика со Сьюзен вы ограничены тридцатью пятью за ход. – Лерой усмехнулся. – Правда дорогая?
- Это правда. Извини, Патрик, ничего личного. Это Игра. – Тем не менее Сьюзен выглядела несколько смущенной, видимо не ожидав именно такого поворота событий.
- Вот как. – Бертран и Патрик переглянулись. – Тридцать на провал агента «Интерстеллара» в «Джеферсон Транспорте».
- Десять на доказательства.
- Кассация за пять. – Бертран взглянул на часы. – Пакет с результатами придет через семнадцать минут. Я закажу что-нибудь выпить.
- Принято... Жаль, Бертран, что ты не принял моего предложения. Похоже, скоро я просто куплю тебя.
- Не в этой жизни, Лерой.
Через некоторое время, скоротанное за незначащим светским разговором, одновременно прозвучали вызовы на коммуникаторах всех присутствующих. Дольше всех читал свое сообщение Лерой.
- Как ты это сделал? – Он перевел взгляд на Патрика. – Ты! Я докажу, что ты нарушил правила!
- Я требую сатисфакции, Лерой. Это серьезное обвинение, и если ты не предоставишь доказательств к вечеру, я потребую немедленной дуэли. Да, за последние сутки я связывался с кем-либо вовне только однажды. Готов дать тебе доступ к записи разговора.
- Туше. – Алехандро впервые произнес что-то, относящееся к делу. – Лерой, все честно. Они нас обставили.
- Патрик, тридцать. Мои пятьдесят. – Бертран обернулся к Лерою. – Жаль, что ты не принял моего предложения. Похоже, я скоро куплю тебя. Впрочем... ничего личного, Буш. Это Игра.
Патрик и Бертран сидели в кафетерии «Елисейские Поля» близ главного здания университета, неспешно потягивая свои коктейли. Слух о результатах партии быстро облетел окрестности и их иногда позравляли другие посетители кафе. Теперь в таблице рейтинга Бертран почти сравнялся с Лероем, а Патрик вошел в шестерку. Смещение Лероя и вхождение Бертрана в тройку лидеров оставались делом времени.
- Меня беспокоит этот твой вызов Лерою. Он не очень умен, но он хороший боец. Зачем? К тому же, действительно ли ты уверен, что Лерой не сможет найти или сфабриковать никаких доказательств?
- Найти не сможет, а сфабриковать я ему помогу.
- Поясни.
- Ты ведь еще не передумал?
- Нет. Все оформлено. Послезавтра я отправляюсь на Галицию.
- Вот оно. Я хочу сегодня сыграть по-крупному.
- Хм. – Бертран пару секунд смотрел на него. – Да, я понял. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
- Можешь.
Вызовы коммуникатора. Переговоры за чашечкой кофе – сколько он уже его выпил за прошедшие три с половиной года? Поручения Вацлаву, задания моделлеру. Беседа с куратором. Небольшая задержка обновления статусов. Успех? Все еще впереди.
Теперь форум не пустовал. Слух о возможной дуэли волной прошелся по Университету. Передние скамьи были заполнены сторонниками обоих игроков, незамешаными в противостоянии игроками и просто случайными людьми. Не пустовала даже кураторская ложа. На этот раз Патрик, Лерой и кураторы обоих студентов в судейских мантиях стояли на главном подиуме друг напротив друга. В какой-то момент кураторы подняли руки и наступила тишина.
- Дамы и господа, партия. – На этот раз Лерой был совершенно спокоен.
- Дамы и господа, – Патрик обратился к судьям, – один момент. Эту партию я играю в паре с Бертраном Бетельгейзе.
- Протестую!
- Протест отклонен. Игрок имеет такое право. Оппонент имеет право также взять одного напарника.
- Эту партию я играю с... один. Эту партию я играю один.
Зрители зашумели, Бертран же тем временем поднялся на подиум.
- Бертран Бетельгейзе, вы принимаете предложеную партию?
Патрик и Бертран переглянулись.
- Принимаю.
- Дамы и господа, партия.
- Чтож, джентельмены. Сегодня вы поставили под вопрос мою репутацию. Я собирался лишь подтвердить свой статус. Но я и не надеялся убить сразу двух зайцев. – Он улыбнулся.
- Иногда я удивляюсь, Лерой, как ты смог подняться так высоко в таблице. Но мы кажется собрались здесь не для новых взаимных оскорблений, а для того, чтобы разобраться с уже нанесенным. Ты должен мне доказательства так называемого нарушения правил.
- Очень жаль, Патрик. – Лерой наиграно добавил в свой образ печали и раскаяния. – Дело в том, что потратив все, абсолютно все свои возможности, я совершенно и доподленно убедился: ты не нарушал правил Игры. Даже те данные, что твой человек так талантливо подкинул моим друзьям, меня не смогли убедить в обратном. Сказанные мной слова были незаслуженным оскорблением, брошеным под воздействием недостойных нашего круга эмоций. Ты должен понять меня, хотя простить, конечно, не сможешь. Я не заслуживаю прощения. Твой вызов правомерен. Я принимаю его.
- Но если оппонент принес извинения, дуэль разве не отменяется? – Бертран переводил взгляд с одного судьи на другого.
- Формально говоря, извинения все еще не принесены и уж тем более не приняты. А вызов принят. Пока нет оснований к отмене дуэли.
- Патрик!
- Я готов принять извинения.
- Но согласись, Патрик, не могу же я жить и смотреть в глаза виновнику моего позора? Нет, я не приношу извинений. Я буду драться, Патрик. Здесь, сейчас. На выбывание из Игры.
- Тогда я привлекаю к дуэли моего сопартийца.
- Ты для этого взял Бертрана, не так ли? Отличный выбор. Напарник, друг и чуть ли не лучший боец Университета. Не волнуйся, я не доставлю тебе такого удовольствия. – Лерой повернулся к судьям. – Если я играю партию в одиночестве, я могу опретестовать привлечение дополнительных игроков к дуэли?
- Можете.
- Опротестовываю.
- Протест принят. Патрик МакГрегор, дуэль состоится здесь и сейчас. Вы участвуете в дуэли со своей стороны один. Проигравший выбывает из Игры.
Дуэлянты встали друг напротив друга и по сигналу судей вошли в виртуальность, одновременно погружаясь в симпатический транс. Специально заготовленное виртуальное дуэльное пространство стало транслироваться на подиум вокруг них. За считанные секунды форум превратился в дикие джунгли Гефсимании. Две тени едва заметно скользили в зарослях.
Спустя час с небольшим Лерой стоял над раненым и обезоруженым Патриком. Броня последнего была еще активирована, но защитное и маскировочное поля давно спали.
- Ничего личного, Патрик. Это Игра.
Виртуальность стала спадать. Когда она исчезла совсем, Патрик падал на землю, но подскочивший к нему Бертран сумел поддержать его и даже привести в чувство.
- Знаешь, Патрик. – Лерой был сама дружелюбность. – Сегодня, без сомнения, твой звездный день. Ты мне нравишься. И ты останешься в Игре. Потому что, - он победным взглядом обвел затихший форум, - как победитель я могу распределить наказание. Я требую выбытия из Игры Бертрана! – Форум взорвался спорами и выкриками с мест.
- Это правомерно. – Судья поднял руку, восстанавливая тишину. – Отныне Бертран Бетельгейзе выбывает из Игры.
- Жаль, Бертран, что ты не принял моего предложения.
- А мне жаль тебя разочаровывать, Лерой. Но я вынужден, увы. Патрик, скажи ему.
- Лерой, Игра знает семь правил и один смертный грех. Это грех, как ты знаешь, - Ошибка. Дело в том, Лерой, что вчера ночью Бертран подал заявление на перевод в Межзвездную Военную Академию на Галиции. Сегодня одно было утверждено в ректорате. Бертран и без того выбыл бы из игры не позднее послезавтра. Ты совершил Ошибку, Лерой, большую Ошибку. Это очень много очков, Лерой. От твоей партии, то есть от тебя. Моей партии, то есть мне. Жаль, что ты не принял предложения Бертрана. Впрочем... ничего личного, Лерой. Это Игра.
* * *
Первый раз Жанна проснулась поздно. Занятий в школе сегодня не было, а если бы отцу была нужна какая-то помощь, он все равно бы ее разбудил. Не могло же его остановить то вздорное обстоятельство, что дочь ненавидила вставать раньше полудня? Хотя, если по совести сказать, это было возможно. Отец ее слишком любил и даже немного баловал. По Гефсиманским меркам, разумеется. Потянувшись, она посмотрела на часы и возмущенно закопалась под одеяло вновь.
Когда, в очередной раз проснувшись, она поняла, что спать дальше будет просто бессовестно, после полудня прошел уже не один час. Отца дома, разумеется, не было. Для взрослых на Гефсимании настоящих выходных не бывает. Встав, она прошлепала на кухню, где увидела запись отца на сенсорном экранчике кухонного терминала: «Пообедаешь и поужинаешь у миссис Фанг, заодно она просила помочь ей в огороде. Я немного задержусь на работе. Папа.»
Миссис Мию Фанг Жанна не любила. Ее всегда было слишком много. Во всех отношениях. Зато у нее было трое мальчишек, и все они были товарищами Жанны по играм и приключениям. Это они когда-то прозвали ее Слайтой, когда после драки с двумя мальчишками, на ноги поднялась она одна.
- Жанна, что же ты делаешь! Я вся извелась и хотела уже сообщить твоему папе. Обед уже два раза как остыл, а я волновалась, куда же делась моя девочка! – Миссис Фанг стоило забрасывать в тыл противника, чтобы она своим беспокойством за всех снижала его боеготовность. Представив эту картину, Жанна едва удержалась от смеха. – Нельзя так поступать! Ну заигралась, загулялась, я все понимаю, но я же волнуюсь!
- Ээ. Не стоит, миссис Фанг. Я и есть-то не хочу. Я поела. Дома. – Жанна посмотрела в недоверчивые глаза женщины. – Правда!
- Не говори ерунды. Что у вас там может быть съедобного? А то я не знаю твоего отца! Опять какие-нибудь вздорные эрзац-симпликаты, которые и в рот-то положить страшно. Это все чепуха. Тебе же еще расти и расти! Тебе нужна нормально, по-человечески приготовленная пища!
Что такое «по-человечески приготовленная», миссис Фанг понимала по-своему, не всегда так, как другие люди. Она относилась к той категории хозяек, которые были свято уверены: чем больше в блюде всего, тем оно вкуснее. Сама Жанна готовить не любила, однако если уж ей приходилось этим заниматься, она считала своим долгом подойти к задаче фундаментально, если конечно она правильно понимала значение этого слова.
Нечеловеческими усилиями поглотив лошадиную порцию супа, Жанна решительно отказалась от всего остального. Успешно выдержав это небольшое сражение, она выяснила между делом, что дети в огороде, и что там уже почти все сделано. Почувствовав себя виноватой, Жанна сразу побежала к ним. В огороде заканчивалась другая война – старшие ребята гонялись по всему участку за проползшими туда лианами-нахлебниками, а младший мальчик, Чу, оттаскивал подрагивающие отростки поверженых врагов в кучу. Вскоре все было кончено, и ребята выскочили на улицу.
Джунгли Гефсимании были не местом для детей. Даже зачищеная внутренняя зона за оборонительной линией. Агрессивная местная флора и фауна представляли опасность и для хорошо вооруженных взрослых колонистов, чего уж говорить о подрастающем поколении. Поэтому дети выбирались туда исключительно тайком.
- Сайта водит! – Голос маленького Чу Фанга неожиданно далеко разносился по сельве. Девочка хотела было возмутиться, но ребята уже разбегались кто куда. На самом деле эта часть джунглей была ими хорошо изучена, но от неприятных сюрпризов на Гефсимании не застрахован никто. И одно дело «исследовательская экспедиция», где хотя бы игры ради малышня смотрит под ноги, другое дело – прятки, где ради игры та же малышня может сдуру залезть в клещи неизвестного им хищного растения. Однако даже старшие ребята, кажется, не разделяли ее опасений. Поэтому ей ничего нет оставалось, как обернуться к дереву и начать считать.
- Один, два, три, четыре, пять, утомилась я считать, потому мы скажем смело: «тридцать пять» для пользы дела, тридцать шесть, да тридцать семь, утомилась я совсем...
Она всегда чувствовала себя очень неуютно, если ей приходилось оставаться в джунглях в одиночестве. Однако ни за какие сокровища, и даже под самыми жестокими в Галактике пытками, она бы в этом не призналась. И без того ей пришлось потратить кучу сил и получить немало синяков, пока мальчишки приняли ее в свой круг. Детское сообщество на Гефсимании было вполне традиционным, особенно с учетом того, что большая часть колонистов относилась к этническим азиатам. А большинство девчонок-сверстниц она просто презирала, считая тех глупыми и заносчивыми. Родители в меру скромных и прилежных дочерей немало удивились бы подобному отношению, но попробывали бы они сами пообщаться с ними, будучи тринадцатилетней европеоидной девочкой, по-мальчишески выглядещей и находящей удовольствие в приключенческих авантюрах и в копании в родительском гараже!?
- Девяносто девять, сто, даже сто один для особо тормознутых; кто не спрятался, тот еще не совсем дурак... – Девочка повернулась, поправила дыхательную маску, и окинула взглядом окрестности. – Тэкс, это даже как-то несерьезно.
Прицелившись, она запустила камнем в букет гиганского влаголова, из-за которого торчала чья-то котомка. Букет вздрогнул и выпустил фонтанчик клейкой жидкости. Парнишка со странным прозвищем Чумбара вскрикнул и чуть не свалился с дерева, на котором рос бутон и за которым он прятался.
- Один есть.
- Так нечестно! Ты не досчитала на самом деле до ста!
- А ты не поправил, пока считала. Все по правилам. К тому же ты все равно уже спрятался!
- А я еще не спрятался!
- А я ищу когда досчитаю, а не когда спрячешься. Сам виноват, что никуда не убегал.
Через полчаса-час вполне успешных поисков найдены были все, кроме Чу. Старшие ребята даже начали волноваться и искать его вместе с Сайтой. Младшие кричали, что «так нечестно».
Малыша нашли по едва слышным с земли всхлипываниям. Чу висел на высоте более, чем пяти метров, уцепившись руками и ногами за длинную горизонтальную ветку, висящую над пропастью. По ветке к человеку медленно, но неумолима ползла сайта. Настоящая. Ее многочисленные хвосты и усы равномерно покачивались, завораживая и гипнотизируя. Ее движения были медлительны, но на кладбище поселка можно было прочитать немало имен тех, кто недооценивал скорость, реакцию, силу и кровожадность этого хищника. Почуяв новых людей, сайта обернулась к ним, остановилась, прильнула к ветке и чуть слышно зашипела. Кто-то из детей закричал, еще двое подхватили, многие бросились бежать. На краю обрыва остались только Сайта-Жанна и старшие братья Фанг.
- Ее надо чем-нибудь отвлечь! – Мицао Фанг, старший из братьев, выглядел растеряным и напуганым.
- У нее и так сложный выбор. Кого жрать в первую очередь.
- И что ты предлагаешь?
- У меня есть станнер.
- Ой, а что же ты молчала? Давай, мы ее собьем!
- Он на такую большую тварь не подействует, отец говорил.
Неожиданно, средний из братьев, до того не произнесший ни слова, бросился к дереву и стал кричать, привлекая к себе внимание сайты. Выбрав более крупную добычу, сайта мгновенно развернулась и подобралась, приготовившись к прыжку вниз.
- Шину, нет!!! – Мицао бросился к брату и оба они покатились по земле. Там же, где на краю обрыва только что стоял Шину, на миг образовалась сайта, покрытая голубой сеткой непрерывного разряда станнера, работающего на полную мощность. Тварь визжала и явно потеряла координацию, так как скатилась дальше и спустя мгновение она уже держалась за обрыв только двумя конечностями. Мицао и Жанна бросились к ней. Жанна неистово стучала по изящной лапке рукояткой разряженного станнера, Мицао орудовал своим охотничьим ножом. Наконец сайта взвизгнула напоследок и полетела вниз.
В тот момент они были еще далеко от поселка. Мицао обессиленно распекал Шину на своем языке, Жанна приводила в себя возвращенного совместными усилиями на поверхность планеты Чу.
Сначала содрогнулась земля. Со стороны поселка что-то вспыхнуло, затем прогремело. Над головами промелькнули тени каких-то летательных аппаратов. Дети наблюдали, как на поселок спускаются черные точки десантных капсул. Их вид был знаком Мицао и Сайте еще с тех времен, когда планета была захвачена Ксионом у Берне. С тех времен, когда погибла мать Жанны, а связь с остальной семьей, кроме отца, была потеряна.
Выстрелы и взрывы скоро затихли. Из окружающей поселок растительности, где укрылись четверо ребят, можно было видеть, что часть строений превратилась в развалины, а на улицах лежат несколько безжизненых тел. Старшие ребята, уже не раз видевшие смерть в джунглях Гефсимании, старались отвлечь внимание младших.
- Господин лейтенант, это опять дети! – Голос сзади заставил ребят вздрогнуть, а Чу даже попытался броситься наутек. – А ну стоять! – Предупредительный выстрел превратил часть окружающей растительности в пепел.
Все замерли и обернулись. Сзади стояли двое тяжело вооруженных людей в боевой броне, покрытой едва заметным мерцанием силового поля. Никаких отличительных знаков на них не было, но говорили они с акцентом, характерным для урожденных граждан корпорации Берне.
- Не бойтесь, ребята. Мы свои. Вам следует пройти с нами.
Солдаты оказались десантом Берне. Корпорация все-таки вернула свои владения. Ближе к вечеру по основному местному каналу передали официалный манифест о том, что планета переходит под управление Корпорации. Ксионская база на орбите была захвачена одновременно с планетарным десантом. Вообще, судя по слухам, на орбите разгорелось довольно ожесточенное сражение. Говорили, что на противоположеную сторону планеты даже упал один из ксионских крейсеров.
Их дом был разгерметизирован близким взрывом и подлежал существенному ремонту, но это волновало ее сейчас менее всего. Пропал отец. Судя по рассказам соседей, в момент атаки он был в поселке, но что именно с ним случилось – никто не видел. В конце концов Сайта услышала, что Джини Ю замещает арестованного мэра, и направилась к нему домой. Мистера Ю там не было, но дома оказалась его жена. Она связалась с мужем, обзвонила многих поселенцев и в конце концов сама засобиралась во временный лагерь десантников. Сайту брать с собой она отказалась.
Отец Сайты нашелся в полевом госпитале Корпорации. Он попал под взрыв, и пока еще сам не понял, что лишился обеих ног. Сайта, когда он приходил в себя, так и не решилась сказать ему об этом. Мистер Ю уверял, что директорат Берне назначил какие-то то ли льготы, то ли компенсации пострадавшим. Оставалось надеяться только на это, потому что в денег у них на протезирование не было. Впрочем, ни в какие выплаты взрослые особенно не верили. Корпорация платит только тогда, когда заплаченое вернется ей сторицей. Любая Корпорация.
Смена власти прошла спокойно и меньшей кровью, чем в прошлый раз. Да, люди были насторожены и напуганы. У многих пострадало имущество, у кого-то – родные и близкие, но казней среди поселенцев было немного; арестованы были в только граждане Ксиона и их ближайшее окружение. Десантники распоряжались в поселке, организуя жителей на наведение порядка. Временно развернутая на развалинах мэрии контора оформляла локальные паспорта нового образца, категорически отказавшись рассматривать все жалобы касаемо старых межзвездных, у кого таковые находились.
Оставшуюся часть дня Сайта провела с отцом. Десантники не возражали. Затем жена мистера Ю забрала ее домой. Когда ночью вернулся сам мистер Ю, он сразу пригласил Сайту к себе в кабинет.
- Выслушай меня, пожалуйста, Жанна. – Сайта не очень любила, когда посторонние называют ее по имени, но со взрослыми было сложно спорить в этом вопросе. – Директорат Корпорации объявил о наличии нескольких льготных мест в колледжах и вузах Корпорации для детей поселенцев. Мы решили, что это в первую очередь будут дети тех, кто пострадал во время десанта.
- Мы?
- Я и мэры соседних поселков. И нас в этом, в целом, все поддерживают.
- Но мне теперь придется работать вместо отца!
- Твоего отца я взял на работу в администрацию. Для того, чтобы сидеть дома перед терминалом, способность быстро бегать не требуется.
- Спасибо. Но я не хочу.
- Не чуди! Другой такой возможности нет и быть не может. Если ты хочешь когда-нибудь получить место в Корпорации, это твой единственный шанс.
- Я не хочу никакого места в Корпорации!
- Жанна, послушай меня. Я уверен, что любой из нас отдаст все что угодно, лишь бы его ребенок поменялся сейчас с тобой местами. Тем не менее, я считаю, что выбрать именно тебя будет наиболее справедливо. К тому же, зная твои способности – и особенно твое упорство, я уверен, что у тебя отличные шансы пройти вступительное тестирование.
- Я не хочу работать в Корпорации! Джинни, они убили мать, они покалечили отца... Я не хочу!
- Твоя мать пострадала от рук ксионцев, Жанна. В Берне к нам относились значительно лучше, хотя ты наверное этого уже и не помнишь.
- Мне все равно.
- Жанна, мы не выбираем условия, в которых живем! На этой жалкой планете для молодых вроде тебя места нет и в ближайшие триста лет не предвидится! Обычно Корпорация не делает таких предложений. – Джинни помолчал. Жанна тоже. – Если ты не хочешь слушать меня, послушай своего отца. Я говорил с ним сегодня, он согласен со мной.
- Вы не понимаете? Я сказала «нет»!
- Хорошо. Я не буду настаивать. Однако, прежде чем принимать окончательное решение, я прошу – нет, я требую, чтобы ты поговорила с отцом.
- Я поговорю с ним. Но моего мнения это не изменит!
* * *
Глеб проснулся внезапно, в поту, вырываясь из объятий обычного кошмара. Открыв глаза, он окинул взглядом незнакомое помещение с обшарпаными стенами, когда-то бывшими то ли зеленого, то ли голубого цвета. Окон не было, и свет давали только стандартные панели на потолке. Он лежал на непривычно мягкой и удобной лежанке. Одежда, судя по всему пропущеная через чистку, обнаружилась на тумбе рядом с изголовьем. В комнате находилось еще три лежанки, но все они пустовали. Со стены напротив с некоторой укоризной взирало распятие.
- Чего уставился? – Голос Глеба прозвучал неожиданно хрипло, в горле запершило и в конце концов парень закашлялся. Кашель отдался болезнеными ощущениями в разных частях тела. Попытавшись встать, он был вынужден опереться обеими руками на лежанку из-за нахлынувшего головокружения. Стараясь сосредоточиться, он принялся одеваться.
Дверь в комнату открылась при его приближении сама. Коридор снаружи выглядел столь же потрепаным и столь же чистым. Справа слышались какие-то голоса. Стараясь не издавать лишнего шума, Глеб пошел налево, вынуждено придерживаясь одной рукой за стену, так как головокружение и боль никуда исчезать покамест явно не собирались. Дойдя до конца коридора, он обнаружил лифты и стол, за которым сидела женщина в чудном длиннополом одеянии. Та склонилась над терминалом компьютера и что-то на нем набирала. Он хотел было отступить назад, но как раз в этот момент женщина подняла голову и немного удивленно посмотрела на него.
- Ой. Ты чего! Тебе еще нельзя вставать! – Она встала из-за стола. – Тебе что-то нужно? Тебя проводить до палаты?
- Что вам от меня надо? Где я? – Глеб машинально напрягся и отступил назад.
- Ты в госпитале Св. Иоанна. Тебя привезли позавчера... – Пойдем, я провожу тебя!
- Не подходи! – Возглас получился довольно резким, и девушка – а это была именно молодая девушка – вздрогнула, остановилась.
- Не бойся. Тебе здесь ничего не грозит. – Девушка старалась вложить в свой голос как можно больше тепла. При этом она постаралась незаметно нажать кнопку вызова санитара, но это не укрылось от взгляда парня.
- Я не боюсь. – Он оглянулся. По коридору, откуда он пришел, приближались двое в белых рясах. Скорее всего это были те, чьи голоса он слышал раньше. Придется отбрехиваться. – Вы – те святоши, которые хостят лечебницу? В 43 квартале?
- Что? А... Да, это госпиталь при миссии. – Девушку кажется передергивало от его манеры говорить.
- У меня нет денег.
- Ничего страшного, мы помогаем не за деньги. – Тут прозвучал негромкий сигнал лифта, откуда вышел грузный старик лет сорока с небольшим, в белой форме и со множеством инструментов на поясе.
- Что-то случилось, Мила? – Мужчина почти без интереса окинул взглядом парня и казалось бы тут же потерял к нему всякий интерес.
- Пока нет. Возможно, мальчику понадобится помощь.
На «мальчика» Глеб обиделся даже сильнее, чем на обычные подначки бойцов и чако из окрестных кварталов, однако виду решил не подавать.
- Я хочу уйти.
- Но ты не можешь! То есть, можешь, но ведь ты еще не поправился... – Девушка казалась искренне растроенной. Глеб же оценивал взглядом положение окружающих его людей и пути к отступлению. Старик тяжел и не успеет среагировать, хотя и сам он сейчас не в лучшей форме. Оценить опасность тех двоих он пока затруднялся. Лифт уже закрылся.
- Я хочу уйти.
- Хорошо. – Девушка была чем-то недовольна. – Но может быть ты хотя бы сперва пообедаешь? Обед всего через полчаса. – При этих словах Глеб осознал, что он зверски голоден. Однако про миссию в 43-ем квартале Восьмого он слышал много разного, и не хотел рисковать почем зря. А поголодать ему не впервой. Главное, не начать терять сознание. Зная себя, Глеб предположил, что до этого у него есть еще несколько часов. Хватит, чтобы что-нибудь придумать.
- Я хочу уйти.
- Жаль. Вы проводите? – Девушка обращалась к старику.
- Разумеется, Мила. О чем речь. – Мужчина приложил к панели лифта свой коммуникатор, после чего снова прозвучал сигнал и двери раскрылись. – Пойдем?
Глеб с опаской обошел санитара и вошел в лифт. Старик последовал за ним и нажал что-то на контрольной панели. Спустя несколько секунд двери лифта снова раскрылись. Теперь за ними был другой коридор, а стол дежурного пустовал.
- Чего стоишь? Пойдем. Отец Теодор задаст тебе несколько вопросов и выпишет... – Санитар вышел первым и остановился, поджидая Глеба.
Этот новый коридор в середине прерывался небольшим холлом. Из холла вели полупрозрачные двери на улицу, на данный момент закрытые. У дверей дремал молодой человек в такой же форме, как и у санитара. Туда же, в холл, выходила открытая сейчас дверь какого-то кабинета, куда судя по всему и направлялся старик. В этот момент двери наружу открылись, пропуская двух монахинь. Стремительно окинув взглядом помещение, Глеб бросился к дверям и буквально вылетел в них за мгновение до того, как они закрылись.
Усилием воли поборов головокружение, он бросился вдоль по улице. Серые коробки жилблоков были расцвечены здесь многочисленными свидетельствами обитаемости. На улице сновали чако и цивилы, на высоте второго и третьего этажей изредка проносились машины, обдавая прохожих волнами душного воздуха. Дыхание быстро становилось все более и более хриплым. Было больно, пару раз он спотыкался, но продолжал бежать, пока не оказался на углу 29-го квартала. Здесь когда-то был небольшой парк, ныне иссохший и превратившийся в пустырь. Сев на землю и прислонившись спиной к остаткам скамейки, Глеб попытался отдышаться. Хотелось есть, пить. Эйфорин тоже не помешал бы, хотя бы для унятия боли. Надо было срочно что-то придумывать. В прайд дорога для него была отныне закрыта.
Монашка, – а как он теперь понимал, в коридоре ему довелось столкнуться именно с этим вымирающим видом, - сказала, что его привезли позавчера. Значит, это случилось два или три дня назад. Скорее три, вряд ли его быстро нашли. Интересно, почему он более или менее цел. Может быть, им что-то помешало. Наверняка. Впрочем... При этом он закашлялся силнее обычного и не мог остановиться даже тогда, когда увидел на земле перед собой следы мелких кровяных брызг. Сплюнув, он убедился, что кровь именно его. Сняв куртку и футболку, он какое-то время изучал новые шрамы и синяки, включая окромный лиловый кровоподтек с правой сторны живота. Боль в этой области была наиболее занудной. В медицине он не разбирался, но догадывался, что ничем хорошим ему это не грозит.
Надо было что-то срочно придумывать. Эта мысль тупо вращалась в его голове, не давая прохода ничему более конструктивному. Без покровительства прайда, без документов, без денег, без оружия, без кого-то, кому можно было довериться, - теперь старые способы были чреваты лишь скорейшей дорогой в бездну. Скривившись от очередного приступа боли, он вспомнил, как дважды сам участвовал в демонстративном наказании нарушителей. Искалечить так, чтобы не могли двигаться самостоятельно. И оставить умирать на видном месте.
Жить, как до прайда... Глеб содрогнулся от нахлынувших воспоминаний.
Никогда.
Оставались еще вербовочные конторы Корпораций. Да только он еще в своем уме. Насколько это здесь вообще возможно. Лучше уж просто сдохнуть. Зачем нужны земные натуралы корпам? Мясо для инстант-морфинга. Материал для экспериментов. Контрактники для опасных производств. Хотя он и для этого сейчас не подойдет.
Говорили, что на нижних уровнях не спрашивают, кто ты и откуда. И просто пристраивают к делу. Однажды в прайде разговорился Старик Зухель. О трудовых коммуннах. О лабораториях корпов. О постоянной войне с морфами и мутантами с Двеннадцатого. Об эпидемиях. Зухелю было тридцать четыре. Таких стариков на Одиннадцатом больше не было. Здесь же, на Восьмом, он только звался стариком. Но все равно умер почти что у Глеба на руках. От старости.
Немного восстановив силы и дыхание, Глеб опять вскочил на ноги. Воспоминания о старике придали ему решимости. Вчерне восстановив в памяти схему территорий прайдов по кварталам, он стал выбирать. Наконец, прийдя к какому-то решению, он направился на юг.
Скрытно попасть на территорию прайда Меченого ему удалось не сразу, но вот уже третий час он сидел в тени пожарного подъезда на площади рядом с зданием бывшего управления полицией. Закон его в данном случае не волновал. В этом прайде он и без того уже был вне закона. Наконец, дождавшись, пока улица окажется совершенно безлюдной, Глеб перебежал к одному из входов в управление и быстро набрал код доступа. Дверь открылась. Юркнув внутрь, парень тут же закрыл ее за собой.
Спустя еще полчаса Глеб сидел перед развинченой панелью в вентиляции базы прайда. Джи, бывший его напарник, долго возился в комнате внизу, пока наконец не нашел, что искал. Когда щелкнул автоматический замок, закрывая за Джи дверь, Глеб выждал еще пару минут и аккуратно вынул панель. Спрыгнув вниз, он включил взятый в заначке техников фонарик и огляделся. Это было второе хранилище прайда. Кое-какие инструменты, одежда, простое оружие. Ничего особо ценного, но он сейчас не в том положении, чтобы выбирать.
По мере возможности пряча следы своего пребывания здесь, Глеб постепенно выбрался с территории Меченого. Скрепя сердце он ограничился небольшим объемом позаимствованного. Зато теперь он был худо-бедно вооружен и готов попытать счастья. Много ведь ему и не надо. Попытка будет только одна. В случае успеха он сможет не только восстановить, но и повысить свой статус. В случае провала ему уже вообще ничего не будет нужно.
Глеб шел по 76 кварталу. Кое-какие мелочи удалось выменять на обед в заведении Крошки Лю и, что немаловажно, на дозу эйфорина. Теперь он был способен и соображать, и двигаться. По крайней мере, пока не кончится эффект. Бедро приятно оттягивал излучатель, другой прятался под курткой. Можно было даже попытаться представить, что ссора с Меченым и ее последствия – не более, чем ночной кошмар.
Наконец он увидел одного из тех, кого искал. Такие прайды не делали большогй политики, и часто страдали от превратностей судьбы. Но формально говоря, они тоже были прайдами.
- Привет прайду Стива.
- Привет прайду Меченого.
- Меченый не получит ваших приветов. Прайд меня похоронил.
- Оба-на. Чако неплохо выглядит для покойника. И что же ты хочешь от прайда Стива?
- Я требую поединка.
- Ты рехнулся, Глеб?
- Нет. Зови Стива.
- Обойдешься. Сначала тебе придется драться со всем прайдом.
- Серьезно? – Глеб ухмыльнулся. На самом деле такой закон, конечно, был. Бойцы имели право драться. Имели право, но не были обязаны. Особенно сильным бойцом Глеб себя не мнил, но большинство в прайде Стива не могли сравниться даже с ним. Он рассчитывал на то, что драться придется только с самим Стивом. В малых прайдах рядовые бойцы редко встают на защиту лидера. Но если все-таки придется драться со многими – он труп.
- Глеб. Я тебя не слышал, уходи.
Глеб опустился на корточки и прислушался к своим ощущениям. Похоже, эйфорина хватит еще на час, от силы на два. Не больше. Сейчас конечно действие эйфорина влияет и на принятие решений, но после его окончания... После его окончания он скорее всего не будет способен даже повторить уже свершенный подвиг с проникновением в хранилище. Конечно, если случится чудо и все выгорит, его самого через некоторое время попытаются сместить подобным же образом. Но это будет не сегодня и не завтра, а загадывать так далеко Глеб не привык.
- Зови Стива.
- О-кей. Дьявол. Ты с ума сошел. Ладно. Иди за мной. – Парень, чье имя Глеб так и не сумел вспомнить, как не пытался, повел его к базе прайда Стива.
Похоже, что по такому случаю собрался собрался почти весь прайд. Здесь было человек десять-пятнадцать, и вряд ли у Стива больше, чем пятнадцать-двадцать человек. Но ему было все равно. По крайней мере, если он хоть дрожью брови покажет, что ему не все равно, ему-таки придется драться со всеми ими. А пока есть надежда, что они не вступятся.
- Чтож, вызов брошен и вызов принят. Все по закону. – Стив выглядел совершенно спокойно и даже, как казалось Глебу, немного издевательски. – Здесь и сейчас, значит здесь и сейчас. – Кажется, Стив просто забыл о ритуальной фразе «Есть ли желающие постоять за честь прайда?».
- Время? – Глеб чувствовал, что к нему возвращается надежда.
- Нет. Стив, ты кое о чем забыл. – Вперед выступила стройная девушка чуть младше Стива и года на два старше Глеба. Глеб вспомнил ее имя. Тень. Подружка Стива. – Сперва тебе придется драться со мной.
- Нет, Тень, в этом нет необходимости.
- Заткнись, Стив.
- Не глупите, оба! – Голос был сухой и низкий. Он раздавался от входа. Обернувшись, Глеб увидел сухопарого человека лет тридцати - тридцати пяти, манера держаться и двигаться которого заставили парня напрячься и дотронуться до излучателя на бедре. Старший. Человек-загадка для многих других прайдов. Отличный боец, отправивший в свое время отдыхать чемпионов прайдов Арнольда и Шутника. – Этот что ли вызывает на поединок?
- Меня зовут Глеб. – О постарался, чтобы его голос звучал уверенно. При этом молодой человек с ужасом припомнил какие-то слухи о том, что Старший осел в одном из малых прайдов. Тогда он не поверил. Кретин.
- Техник Меченого. Я в курсе.
- Уже не техник и уж подавно не Меченого. – Он чувствовал, что основательно покрылся холодным потом. И хуже всего было то, что Старший, похоже, прекрасно понимал, в каком он на самом деле состоянии.
- Вот как? Это почему же?
- Это не имеет значения. – Он обратился к Тени. – Ты принимаешь вызов?
Двойное мужское «Нет!» и одинокое женское «Да!» слились в едином порыве.
- Впрочем неважно. Сперва, - он подчеркнул это в голосе, - тебе придется драться со мной. – Старший вышел на свет.
Глеб побледнел, но кивнул.
- Время?
- Всем убраться к Дьяволу! Стив, будь другом, выйди тоже. И забери с собой Тень. Я разберусь с этим.
- Старший, ты не обязан...
- Заткнись, Стив, без тебя тошно. То есть, заткнись пожалуйста. Ты выходишь?
- Да. Пойдем. – Он кивнул Тени и дверь за ними с силой захлопнулась, выбив облачко пыли из притолки.
- Вот теперь – время! – Старший уже стоял напротив Глеба на другом конце круга света.
Глеб успел достать излучатель только для того, чтобы выронить его обугленные остатки. Второй он вытащить уже не успевал. Старший же, хотя мог его сразу пристрелить, видимо решил преподать ему небольшой урок. Спустя несколько секунд и множество пропущеных ударов, Глеб потерял сознание.
Глеб не имел представления, сколько прошло времени. Второй раз за неделю его не убили сразу. Впору поверить в счастливую звезду. И поверил бы, не будь скован наручниками в заброшенном чулане. На Стива и Старшего, вошедших некоторое время назад, он старался не смотреть.
- Глеб, по закону я должен тебя убить. Но, возможно, у меня есть одно предложение. Это будет зависеть от твоих ответов на мои вопросы.
* * *
У нее был замечательный будильник. Ей подарили его на день рождения друзья, вскладчину. Он был куплен на ярмарке творческой реконструкции, в разделе «XX век». Как он относился к двадцатому веку, с учетом того, что имел довольно высокий псевдоинтеллект, развитые коммуникативные возможности и сделан из современных материалов - непонятно. Вера, ее подруга, сделала вывод, что реконструкция была «ну уж очень творческая».
Будильник демонстративно взглянул на бутафорские часы на лапке, выглянул в виртуокно и включил терминал компьютера, якобы чтобы посмотреть, какое сегодня расписание в Академии. Закончив обычную комедию, малыш настроил климат-контроль в комнате, чтобы обеспечить легкий свежий ветерок. Затем отошел подальше от кровати, чтобы она не смогла сразу до него дотянуться. Убедившись, что все готово, он запустил для начала тот мотив из популярной песни Элизы, которую девушка напевала в последние пару дней.
- Оля... Оля. Пора встречать новый день.
Девушка заворочалась и потянулась в постели.
- Доброе утро. Сегодня пятница, двадцать второе апреля по стандартному календарю. Семь часов тридцать одна минута. Погода за окном, как обычно, отсутствует.
- Доброе утро. Что там сегодня в расписании?
- Первые две пары – семинары по позиционированию и по физике, но, - предвосхищая огорчение девушки, будильник заторопился, - физика отменена начальником курса. Вместо нее – свободное время и дополнительный инструктаж перед практическим зачетом по пилотированию малых и сверхмалых кораблей. Зачет начинается в четырнадцать часов на Орбитальной. Сбор курса на причале 37-Би в тринадцать тридцать. Зачет продлится четыре часа.
- Отлично. А что в мире хорошего?
- Главное, что ничего особо плохого. Но хорошее все же есть. Элиза и Рауль объявили о продолжении своего совместного турне по Галактике. И всего через полтора месяца они дают несколько концертов здесь, на Гелиосе.
- Йо-хоу!!!
- Ладно, вставай давай, - будильник решил, что пора сменить тон на ворчливый. – Уже семь часов тридцать три минуты.
- Встаю-вста-аю...
После утреннего моциона и сокращенного по случаю зачета завтрака в столовой Академии, Ольга побежала на позиционирование. Сдав домашнее задание, она залезла в кресло виртуальности и подключилась к системе. Закончив минут за пятьдесят все обязательные задачи, она убедилась в том, что вся остальная группа продолжает заниматься, и решила просто попрыгать в виртуальности в свое удовольствие. Принципиально позиционируясь только на каждом третьем этапе. Это было гораздо интереснее и напоминало занятия у предыдущего преподавателя, ветерана последнего конфликта между Федерацией и Корпорациями, полковника Самойлова. Тот принципиально не следовал методичке, и все его задания действительно были сложными и интересными. Научившись решать такие, обычные решаешь без труда, обратное же неверно. Но она знала, что большинство остальных курсантов в группе не разделяло ее мнения и довольствовалось нынешней халявой.
Полковника перевели после официального постановления о сокращении штата пилотов и навигаторов. Академия начала сокращать набор и сужать специализацию до подготовки, в основном, все еще нужных пилотов малых и сверхмалых. Эпоха романтики пилотируемых космических полетов, рискованных экспедиций в неизведанное, достижений первопроходцев и подвигов военных пилотов давно закончилась. Теперь это видно во всем. Космос безопасен; человечество – единственная разумная раса во вселенной, а с природными аномалиями оно борется все успешней и успешней. С вакуумным пилотированием полностью справляются компьютеры. С атмосферно-вакуумным челночным тоже справляются. Даже навигаторы в гражданском флоте скоро будут не нужны. Вероятность нерасчетного выхода из гиперперехода скоро сравняется с вероятностью самопроизвольной остановки реактора.
Перспектива быть пилотом истребителя, или какого-нибудь мелкого внутрисистемного корвета, рыщущего по поясу астероидов, внушала отвращение. Но у нее была надежда. В некоторых случаях на большие исследовательские и военные корабли все же брали новых пилотов. Но только самых-самых лучших. А у нее пока есть все шансы стать одной из лучших выпускниц за все время существования Академии! И уж точно она на данный момент лучший курсант потока. Ее постоянно выдвигают на межвузовские соревнования. Ее изображение давно уже украшает Стеллу Почета Академии. На нее рассчитывают преподаватели. Однажды ее лично приветствовал сам министр обороны. И это при том, что пробиться в Академию было нелегко.
На ее семье висит несмываемым позором предательство деда. Тогда многих членов семьи арестовали, и Ольга никогда про них ничего больше не слышала. Для того, чтобы ее заявление приняли, ей потребовалось подписать отречение от родства с дедом. Но он сам виноват – как он мог продаться Корпорациям?
Наконец занятие закончилось. Однако преподаватель попросил их не расходиться. Через несколько минут в помещение вошла начальница курса и объяснила, почему была отменена физика.
- Ребята, вам сегодня будет оказана большая честь. Сегодняшний зачет посетит сам президент! – Убедившись, что класс осознал сказанное, она продолжила. - Кроме того, нам предстоит отстаивать честь нашей школы перед представителями Корпораций. – Тут уже аудитория не выдержала и наполнилась возбужденными шепотками. – Тихо! Вот так. От Корпораций будет несколько пилотов. Тоже курсантов, только их учебных заведений. Разумеется, они представят не последних по успеваемости, и даже не среднячков. Мы не можем позволить себе ударить в грязь лицом! Поток будет разделен. Половина будет только присутствовать на параде, а зачет пройдет завтра, в более спокойной обстановке. Список тех, кто пойдет сдавать сегодня, я попрошу вывести на проектор... Спасибо. Да, перед парадом в час построение у знамени. Я лично проверю, что бы все выглядели идеально. И лишний раз порепетируем приветствие. Глазунова, сейчас пойдешь со мной. Остальные свободны до тринадцати ноль ноль.
Аудитория стала расходиться, возбужденно жужжа. Глядя на фамилии, висящии посреди класса, кто-то радовался, кто-то огорчался. И все без исключения обсуждали новость. Ольге не надо было смотреть на проектор, чтобы знать, что она в числе сдающих сегодня. Отмахиваясь от замечаний друзей, она побежала за Иоландой Генриховной.
- Оля, как ты и сама без сомнения понимаешь, позволить себе показать перед президентом и перед Федерацией не лучшие результаты мы не имеем права.
- Конечно, Иоланда Генриховна.
- Ты – наш чемпион, и на тебя возлагаются особые надежды.
- Я приложу все усилия!
- Этого недостаточно. Ты должна приложить не просто все усилия, - они подошли к кабинету Иоланды Генриховны, дверь которого при ее приближении дружелюбно раскрылась, - ты должна победить во что бы то ни стало. Поддержите меня, Николай Николаевич? – Тут только Ольга увидела некрупного человека среднего возраста в форме Службы Безопасности Федерации, сидящего на диванчике в углу кабинета.
- Поддержу, как не подержать! Ольга Витальевна Глазунова, не так ли?
- Совершенно верно... – Под конец она немного стушевалась, не зная, как следует обращаться к Николай Николаевичу. Знаков различия на нем не было.
- Вот и отлично. – Судя по его голосу, она подтвердила какую-то особенно удачную его догадку. – Оля, ты чемпион Академии, и на тебя возлагаются особые надежды.
- Да, Иоланда Генриховна уже говорила мне это.
- Ну а я о чем?! И как настроение?
- Я побежду... победю... я одержу победу!
- Молодец!
- Служу Федерации!
- И вы еще сомневались, Иоланда Генриховна?
- Я сомневалась? Я просто беспокоилась!
- Запомни, Оля. Сегодня очень важный день. Если ты сегодня победишь, ты раз и навсегда докажешь, что ты и твой дед... да, прости, я знаю, что не могу называть его твоим дедом, – вы совершенно разные люди. Такой человек, как он мог себе позволить подвести других. Ты, я верю, - не можешь.
- Там у вас сегодня будут настоящие истребители ВКФ Федерации, с малым комплектом вооружения. Последние модификации. Я знаю, что ты с ними знакома, но должна предупредить, что они будут немножко маневреннее и немножко чутче к управлению, чем ты привыкла. Прогресс не стоит на месте, мы не всегда успеваем обновлять тренажеры. Впрочем, нашим гостям из Корпораций они еще менее привычны, чем вам. Так что все в порядке.
- Твоими основными соперниками будут весконцы. Но у Ксиона и Интерстеллара тоже неплохие бойцы, так что сбрасывать их со счетов нельзя.
- Зачет будет, как обычно, состоять из трех частей. Фигуры пилотажа, преодоление маршрута и псевдобоевое задание. Решающее значение имеет именно последнее. Тебе все понятно?
- Так точно, госпожа полковник!
- Отлично. Пойдем, я накормлю тебя в преподавательской столовой.
В душе у Ольги метались незамысловатые, но противоречивые чувства. Девочка-пионер, оставшаяся с подросткового возраста и тщательно воспитывающаяся окружающими, гордилась порученной миссией и страстно рвалась оправдать, не подвести, быть достойной. Девушка Оля, внучка Михаила(Майкла) Глазунова, вслушивалась в то, что было сказано между строк. Если она победит, - она раз и навсегда не внучка предателя. А если проиграет? Неужели ей все припомнят? «Могут, могут», говорил премерзкий голосок где-то внутри. Родина не просит, Родина приказывает. Почему мы так привыкли подчиняться? Мысль поразила ее своей простотой и... И предательством. А ведь правда, почему? Кто-то живет в навеяной сказке. Кто-то подчиняется, не напрягаясь. Большинство... Почему? Остальные понятно – кто-то вылезает наверх, кто-то пропадает без вести.
Почему это все случилось так неожиданно? Почему это нас-толь-ко важно? В результате всех этих мыслей минутная эйфория сменилась страхом поражения. Неглубоким, потому что за время обучения она уже привыкла побеждать. Но все-таки страхом. Да, большинство боится. Просто боится... Она обдумывала эту мысль до тех пор, пока не поняла, насколько это напоминает ей разговоры дяди Андрея. Что мысль эта не придумана ею, а просто всплыла из запрещенных ею-пионеркой глубин памяти. Дядю Андрея арестовали первым. Но почему обязательно бояться? Ведь можно же жить в мире доверия и общего труда для общего блага? Быть достойной, не под-во-дить? Это зависит от людей. Да, точно. Уроки политологии. Если человек стремится быть достойным общества, он принимает общество, и реализует себя в нем. Если он боится трудностей – он придумывает десятки оправданий своему малодушию. В обществе он видит врага. Да, наверное так.
Придя к шаткому внутреннему равновесию, она наконец обнаружила, что довольно давно стоит перед зеркалом, проверяя все ли в порядке. Бессмыслено поправив в очередной раз все сложные элементы красно-белой парадной формы Академии, она отправилась на построение.
Президент вблизи оказался человеком грузным и несимпатичным. В свои 109 лет он выглядел не так плохо, но возраст все-таки постепенно брал свое. Каждый президент, конечно, вечен, но рано или поздно он совершит какую-нибудь непоправимую ошибку и его отправят на пенсию. Так рассуждал бы дядя Андрей. Девушка Ольга жалела этого пожилого человека, вынужденного, несмотря на почтенный возраст, нести на себе груз ответственности за миллионы, если не миллиарды людей.
Отзвучал гимн и было поднято знамя Восточноевропейской Федерации. Вслед за этим отзвучали гимны и были подняты знамена Интерстеллара, Ксиона и Веско. Небольшие группы представителей Корпораций были выстроены напротив. Ольга с интересом рассматривала со своего места своих ровестников в бело-синей, черно-серебряной и зеленой форме своих государств.
Президент сказал небольшую торжественную речь, высказались представители Корпораций в том духе, что «отрадно видеть шаги к реальному сотрудничеству», затем выступили преподаватели Академии, объясняя порядок и все необходимые детали. Подруги по секрету шепнули Ольге, что состязание транслируется в сети Гелиоса в режиме реального времени. Нельзя сказать, что это добавило девушке спокойствия.
Все-таки она волновалась зря. По результатам первого этапа она лидировала с 94 баллами. Следом за ней шли лидеры весконцев и ксионцев, у каждого по 92 балла. Затем опять весконец с 91, стелларец с 90. Девушка с их курса с 89. И так далее. Кроме победы плюсом было то, что она без труда освоилась с нюансами управления боевого истребителя. Зверь-машина! И почему им не давали такие в процессе обучения?
Паузы между этапами были минимальны, и пилоты имели право не покидать машины. Большинство этим правом воспользовались.
Когда она вышла на стартовую плоскость второго этапа, она почувтствовала едва заметный укол в левую руку, сразу после которого испытала легкое головокружение. Не успев сообразить, что следует предпринять, она увидела сигнал старта и ей ничего не оставалось, как ринуться на маршрут. Поначалу она обратила внимание на отставание от лидирующей группы предшественников, но в этот момент сознание наконец прояснилось, и отбросив лишние мысли, Ольга сосредоточилась на астероидном поясе, через который проходил маршрут. Кажется, сегодня она была в ударе. Многотонные космические бродяги угадывались чуть ли не раньше, чем возникали на экранах и без того совершенных сенсоров. Интуитивно предполагаемая траектория оказывалась идеальной. В такие минуты веришь, что никаким компьютерам никогда не потягаться с умелым и опытным человеком. Здесь за лучшее время давалось 95 очков, еще до пяти баллов могли накинуть судьи. Пока что по крайней мере 95 баллов ее...
Лидер весконцев пришел вторым, однако судьи добавили ему два балла за то, что на профессиональном жаргоне называется «эстетикой движения». Итого, поровну. Но в общем зачете она лидирует. На два очка... Несерьезно, учитывая то, что за последнее испытание очки утраиваются. Ничего. Она уверена в себе как никогда. И этому пилоту – интересно, парень это или девушка? – этому пилоту она должна быть благодарна за то, что он заставил ее увидеть реального противника. А это – половина победы.
Николай Николаевич и еще один, никому из присутствующих незнакомый человек, наблюдали зачет из командного центра Гелиоса, так как здесь было сосредоточены уникальные в своем роде ресурсы слежения и сканирования космоса, специально разрабатывавшиеся для этой космической станции. Грех было ими не воспользоваться.
- Вы полагаете, она имеет шансы?
- Сама по себе – нет. Мы добавили в ее машину кое-какие наработки. Сложнее всего было сделать это незаметно, с учетом того, что результаты тестирования машин по договоренности приходят одновремено всем сторонам. Кроме того, сейчас у нее в крови некоторая модификация ментарина.
- Вы с ума сошли! Выходной допинг-контроль это обязательно обнаружит!
- Надеюсь, что нет. Это последняя разработка, короткого действия и довольно быстро растворяющаяся. Уверен, что игра стоит свеч. Если что, скандал нашей репутации особенно не испортит. Но при удаче... Сами понимаете.
- Вы правда верите в то, что они свернут проект гамма-морфов? Они слишком много в него вложили.
- МакГрегор – это еще не весь директорат Веско. Буть иначе, этого соревнования нам не видать как своих ушей. Мы знаем, и это – проверенная информация, что они тоже рассматривают возможность перехода на автоматические системы. Результаты этой гонки мало чего значат для аналитиков МакГрегора, однако они могут быть использованы как аргумент противниками проекта гамма-морфов в остальном директорате. Их опасаются.
Пятая цель... уничтожена. Шестая цель... где же она? Ага, вон что-то виднеется. Да, точно, это она. Под конец ее опять стало немного мутить. И вера в себя опять сменилась страхом поражения. А ведь это половина поражения. Раздразнив, насколько это было возможно, себя, она привычно вышла на позицию атаки и уничтожила шестую цель. Оставалась последняя, конкурентная. Ее мог уничтожить только один из случайно выбраной пары участников. Именно поэтому ограничение по времени в задании не ставилось. Участники и без того были заинтересованы выполнить его в кратчайший срок.
Так. Приборы что-то фиксируют. Это цель? Непонятно. Пойдем вот так. На выходе из петли как раз уничтожим. Ага, вот еще одно. Сенсоры фиксируют через один. Здесь есть фильтрация ложных объектов. Обманка? Еще одно. Сколько же их? Ага, конкурент. Черт побери, опять весконец. Заходит на атаку... Он не может не видеть остальные цели. Значит, знает. Или идет наобум. Так, теперь чуть модифицируем траекторию. Огонь! Первая уничтожена, ко второй... Успеваю! Огонь! Вторая уничтожена, почему он не стрелял... Стреляет... Невнятная третья уничтожена им. Сигнал о выполнении задания. Это после моего попадания, или его?
Она не заметила, как успела совершенно выдохнуться. На результаты она смотрела почти без эмоций. 92 балла. Даже больше, чем полагается без уничтожения последней цели. Судьи добавили за что-то. Наверное, за последний маневр с двойной атакой. Умножается на три. Всего с предыдущими 465 баллов. У двух весконцев 480 и 472 балла. 461 у следующего по порядку. Ее противник был на месте раньше и выпустил две фальшцели. Все предельно просто. Тот весконец, который лидировал прежде, тоже что-то учудил. Впрочем, уже неважно. Ей надо было возвращаться... домой.