Великого китайского поэта Ли Бо (VIII в.) принято воспринимать скорее как поэта гражданственных, героико­романтических, возвышенных тональностей. Однако его «мягкая, нежная», по определению видного ученого XII в. Чжу Си, поэзия составляет не менее значительную, хотя и менее изученную часть наследия поэта. Она носит своего рода «дневниковый» характер, выражает прежде всего движения души поэта и потому гораздо более субъективна, личностна, индивидуальна. Мировоззренчески такая поэзия тяготеет к даосско-буддийскому взгляду на мир, отрицающему цивилизацию и воспевающему незамутненную Природу как образец Чистоты внешней и внутренней (душевной).

Книга состоит из двух частей. В первой, поэтической, части книги вниманию читателей предлагается более ста пейзажных стихотворений Ли Бо, в основном ранее не переводившихся на русский язык. Во второй, аналитической, части книги приводятся статьи, исследующие феномен пейзажной поэзии в Китае.

Концептуальные муки составителя

Классифицировать пейзажную лирику такого непоседы, как Ли Бо, - мука мученическая. Он нигде не задерживался подолгу, едва появлялся в одном месте, как его уже тянуло в другое, он путешествовал зигзагами, не оставляя исследователю возможности вычертить стройную схему его пути. Даже заводя собственный дом, он создавал в достаточном отдалении от него хижину, где погружался в даоские каноны или расслаблялся в дружеских пирушках с друзьями, чтобы затем, прервав их, вернуться...

Куда? Он и сам не знал, куда ему возвращаться, где его дом, где его очаг. Себя называл «ке», то есть «гость», «пришелец» («то был пустыни вечный гость...» — Лермонтов точно определил такую смятенную душу, одинокую посреди пустынного для него мира).

Более того, взирая на вид, открывающийся перед глазами, Ли Бо далеко не всегда намеревался воссоздавать его стихотворными средствами - он ведь не был «натуралистом-фотографом», он рефлексировал, и пейзаж становился для него не целью, а исходным моментом. И кто ведал, с какими птицами и в какие края Земли и Неба уносилась его мысль со склона неприметной горушки Цзинтин?

Ну что ж, попробуем сконструировать виртуальную спираль воображаемого путешествия Ли Бо, раскрученную по поверхности танского Китая и затем уходящую в занебесную бездонность, о которой всю свою земную жизнь грезил поэт и куда он, несомненно, вознесся на могучем «ките», о чем повествуют нам легенды.

Таким образом, поэтическая часть этой книги выстроена как «идеально»-искусственная последовательность неких привычных для Ли Бо центров, вокруг которых концентрировались создаваемые поэтом образы. Эти центры вполне реальны, Ли Бо не раз посещал их. Не всегда в той последовательности, какая предложена составителем, и не всегда описывая именно те места, где находился: порой в Осенних плесах вспоминал недосягаемую, как Небо, столицу Чанъань, а иногда, наоборот, в опостылевшем Чанъане умиротворял душу благостными видами Осеннего плеса, воссоздаваемыми памятью воображения. Куда отнести такое стихотворение?

Что вычленить в нем как главную составляющую? Вот они, муки составителя. Он отдается интуиции, а насколько она точна, пусть определит читатель.

Итак, наш виртуальный Ли Бо, низвергнутый, как гласят легенды, со звезды Тайбо и всю земную жизнь благоговевший перед горами, этими сакральными путями в высоко вознесенное Небо, виртуально путешествует из отчего края Шу - к приморской полосе У-Юэ, бескрайнее мифологическое прошлое этих земель заполнено романтическими именами святых и отшельников, ненадолго задерживается в Цзиньлине (современный Нанкин), затем восходит на знаменитую вершину Лушань, неспешно колесит по разливанным Осенним плесам, по озеру Дунтин, иногда даже именуемому «морем», замирает в восхищении перед любимой своей Цзинтин, притулившейся по соседству с городом Сюаньчэн (и то и другое для Ли Бо освящено именем почитаемого им поэта V в. Се Тяо), живет, тоскуя, какое-то время то в одном своем доме в Аньлу, то в другом — в Восточном Лу, мечется по окраинам «на запад от заставы Ханьгуань», наконец попадает в лелеемую столицу Чанъань, где «Сын Солнца» - увы! - предложил ему всего лишь необременительные занятия «шута» - придворного стихотворца, мудрыми же государственноустроительными советами поэта пренебрег, а потом и вовсе отправил подале от себя в ссылку в окраинный Елан. И Ли Бо находит утешение в вине, которое, как и природа, дарует ему свободу души, раскрепощает душу, и она, вольная, возносится над землей, над морем - в Небеса, где уже ждут прошедшего шестидесятилетний земной цикл поэта его бессмертные друзья.

В эту виртуальную спираль странствий и соберется обещанная «поэзия гор и вод» великого Ли Бо - не ограниченная природными объектами, а проникшая в тайное тайных - душу поэта, где мы и попытаемся нащупать «пейзаж души», во второй части этой книги поразмышляв над стихами.

С.А. Торопцев