О героях былых времен в нашей памяти мы сохраним...  

                                           Введение

Мы запомним суровую осень,

Скрежет танков и отблеск штыков,
И в веках будут жить двадцать восемь

Самых храбрых твоих сынов.

Гимн Москвы.

 Знаменитая 316-я стрелковая дивизия под руководством командира генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова была сформирована 13 июля в городах Алма-Аты тогда еще Казахской ССР и Фрунзе Киргизской. В нее призывались жители Алма-Атинской, Джамбульской и Южно-Казахстанской областей, а также жители Киргизии. В составе дивизии находился 1073-й, 1075-й, 1077-й полк. Комиссар дивизии-Сергей Александрович Егоров, начальник штаба-полковник Иван Иванович Серебряков. Командир 1073-го полка- майор Георгий Ефимович Елин, комиссар- Петр Васильевич Логвиненко; командир 1075-го полка- полковник Илья Васильевич Капров, комиссар - Ахмеджан Латыпович Мухамедьяров; командир 1077-го полка- майор Зиновий Самойлович Шехтман, комиссар-Андрей Михайлович Корсаков; командир 857-го артполка-подполковник Георгий Федорович Курганов, комиссар –Александр Иванович Скоробогат-Ляховский.

 26 августа дивизию включили в состав 52-й армии. В октябре она прибыла в Москву и получила направление в Волоколамск. Шел пятый месяц войны. Фашистские полчища рвались к столице с запада. Москву защищала 16-я армия Рокоссовского, в которую теперь входила 316-я дивизия. Здесь, начиная с 14 октября, шли ожесточенные бои. Один из первых ударов приняли на себя части Панфиловской дивизии. У железнодорожного разъезда Дубосеково 28 героев- панфиловцев в течение четырех часов вели бой с танками противника и не пропустили их к Москве.

«Герои-панфиловцы» принадлежали 4-й роте 2-го батальона 1075-го стрелкового полка  16 ноября, командиром которой был Павел Михайлович Гундилович, когда началось новое наступление немцев на Москву, бойцы 4-й роты во главе с политруком Василием Клочковым, осуществляя оборону в районе разъезда Дубосеково в 7 км к юго-востоку от Волоколамска, совершили подвиг, в ходе 4-часового боя уничтожив 18 вражеских танков. Все 28 человек, в советской историографии называемые героями[1]. 

Подвиг 28 героев панфиловцев на сегодняшний день обсуждается остро. Недавно опубликованный Государственным архивом Российской Федерации документ Справка военной прокуратуры 1948 года вызвал среди общественности немало возражений и протестов. Директор Госархива С.В. Мироненко и глава Росархива А.Н Артизов постановили признать мифом подвиг 28-ми панфиловцев и прекратить его именовать боем 28-ми в истории России, Казахстана, Киргизии. [2]

Данная тема является крайне актуальной и требует всестороннего изучения. Актуальность темы заключается в том что, на протяжении многих лет факт героического сражения 28 панфиловцев пытаются опровергнуть и доказать обратное.

Степень разработанности темы. Данный вопрос был изучен как отечественными, так и зарубежными историками.

Цель данного исследования – попытаться остановить попытки переписать, очернить историю геройской битвы 28 панфиловцев, оценка современного подхода к историческим событиям панфиловской дивизии и влияние его на общество.

Задачи:

1) изучение  исторических материалов, рассмотрение  архивных документов (письма, дневники, воспоминания), работы исследователей.

2)  систематизация и обработка собранного материала;

        3)  попытаться доказать факт героического поступка, переосмыслить значение боя и участия в ней героев-панфиловцев.

Методологическая основа: принцип историзма, причинно–следственные связи, синтез, анализ.  

Практическая значимость. По новому рассматривается значение и сущность боя у разъезда Дубосеково.

Хронологические рамки. Данная работа охватывает период с осени 1941 по весну 1942 года.

Основная часть.

1.Официальная версия подвига.

    Наибольшую известность из воинов дивизии получили 28 человек из числа личного состава 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка. 16 ноября, когда началось новое наступление немцев на Москву, бойцы 4-й роты во главе с политруком Василием Клочковым, осуществляя оборону в районе разъезда Дубосеково в 7 км к юго-востоку от Волоколамска, совершили подвиг, в ходе 4-часового боя уничтожив 18 вражеских танков. Все 28 человек, в советской историографии называемые героями[1], погибли . Фраза «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!», которую, по версии журналистов «Красной звезды», произнёс перед смертью политрук Клочков, была включена в советские школьные и вузовские учебники по истории.

2. Возникновение официальной версии.

    История возникновения официальной версии событий изложена в материалах расследования Главной военной прокуратуры.[2] По сведениям справки, о подвиге героев впервые сообщила газета «Красная звезда» 27 ноября 1941 года в очерке фронтового корреспондента Коротеева. В статье об участниках боя говорилось, что «погибли все до одного, но врага не пропустили».

    28 ноября 1941 года в «Красной звезде» была напечатана передовая статья под заголовком «Завещание 28 павших героев». В этой статье указывалось, что с танками противника сражались 29 панфиловцев:[2]

   «Свыше пятидесяти вражеских танков двинулись на рубежи, занимаемые двадцатью девятью советскими гвардейцами из дивизии им. Панфилова… Смалодушничал только один из двадцати девяти… только один поднял руки вверх… несколько гвардейцев одновременно, не сговариваясь, без команды, выстрелили в труса и предателя…»

    Далее в передовой говорится, что оставшиеся 28 гвардейцев уничтожили 18 танков противника и… «сложили свои головы — все двадцать восемь. Погибли, но не пропустили врага…» Передовая была написана литературным секретарем «Красной звезды» Кривицким. Фамилий сражавшихся и погибших гвардейцев, как в первой, так и во второй статье указано не было.

   22 января 1942 года в газете «Красная звезда» Кривицкий поместил очерк под заголовком «О 28 павших героях», в котором подробно написал о подвиге 28 панфиловцев. В этом очерке Кривицкий уверенно, как очевидец или человек, слышавший рассказ участников боя, пишет о личных переживаниях и поведении 28 гвардейцев, впервые называя их фамилии:

Пусть армия и страна узнает наконец их гордые имена. В окопе были: Клочков Василий Георгиевич, Добробабин Иван Евстафьевич, Шепетков Иван Алексеевич, Крючков Абрам Иванович, Митин Гавриил Степанович, Касаев Аликбай, Петренко Григорий Алексеевич, Есибулатов Нарсутбай, Калейников Дмитрий Митрофанович, Натаров Иван Моисеевич, Шемякин Григорий Михайлович, Дутов Петр Данилович, Митченко Николай, Шапоков Душанкул, Конкин Григорий Ефимович, Шадрин Иван Демидович, Москаленко Николай, Емцов Петр Кузьмич, Кужебергенов Даниил Александрович, Тимофеев Дмитрий Фомич, Трофимов Николай Игнатьевич, Бондаренко Яков Александрович, Васильев Ларион Романович, Болотов Николай, Безродный Григорий, Сенгирбаев Мустафа, Максимов Николай, Ананьев Николай…»

   В апреле 1942 года  по инициативе командования Западного фронта было возбуждено ходатайство перед Наркомом Обороны о присвоении им звания Героев Советского Союза. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года всем 28 гвардейцам, перечисленным в очерке Кривицкого, было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

   Таким образом, можно сказать, что изначально  подвиг 28 панфиловцев оставался сложным вопросом.  

1.3. Критика официальной версии

   Критики официальной версии, как правило, приводят следующие аргументы и предположения:

• Бой с данными подробностями не упоминается ни в советских, ни в немецких официальных документах. О нём ничего не сообщает ни командир 2-го батальона (в котором состояла 4-я рота) майор Решетников, ни командир 1075-го полка полковник Капров, ни командир 316-й дивизии генерал-майор Панфилов, ни командующий 16-й армией генерал-лейтенант Рокоссовский. Ничего не сообщают о нём и немецкие источники[4] (а ведь потеря в одном бою 18 танков для конца 1941 была для немцев заметным событием[5]).
• Не ясно, каким образом Коротеев и Кривицкий узнали такое количество подробностей данного боя. Информация о том, что сведения были получены в госпитале от смертельно раненого участника боя, сомнительна, поскольку согласно документам[6], Натаров погиб за два дня до боя, 14 ноября.

1.4. Материалы расследования

    В ноябре 1947 года Военной прокуратурой Харьковского гарнизона был арестован и привлечен к уголовной ответственности за измену Родине Добробабин Иван Евстафьевич. Согласно материалам дела, будучи на фронте, Добробабин добровольно сдался в плен немцам и весной 1942 поступил к ним на службу. Служил начальником полиции временно оккупированного немцами села Перекоп Валковского района Харьковской области. В марте 1943, при освобождении этого района от немцев, Добробабин, как изменник, был арестован советскими органами, но из-под стражи бежал, вновь перешёл к немцам и опять устроился на работу в немецкой полиции, продолжая активную предательскую деятельность, аресты советских граждан и непосредственное осуществление принудительной отправки рабочей силы в Германию.

    При аресте у Добробабина была найдена книга о «28 героях-панфиловцах», и оказалось, что он числится одним из главных участников этого героического боя, за что ему и присвоено звание Героя Советского Союза. Допросом Добробабина установлено, что в районе Дубосеково он действительно был легко ранен и пленен немцами, но никаких подвигов не совершал, и всё, что написано о нём в книге о героях-панфиловцах, не соответствует действительности.[2] В связи с этим Главная военная прокуратура СССР провела обстоятельное расследование истории боя у разъезда Дубосеково. Результаты были доложены Главным военным прокурором Вооружённых Сил страны генерал-лейтенантом юстиции Н. Афанасьевым Генеральному прокурору СССР Г. Сафонову 10 мая 1948 года. На основании этого доклада 11 июня была составлена справка за подписью Сафонова, адресованная А. А. Жданову[2].

Впервые публично в достоверности истории о панфиловцах усомнился В. Кардин, опубликовавший в журнале «Новый Мир» (февраль 1966) статью «Легенды и факты». Затем последовал ряд публикаций конца 1980-х. Сильным аргументом стала публикация рассекреченных материалов расследования военной прокуратуры 1948 года.[2]

В частности, в этих материалах содержатся показания бывшего командира 1075-го стрелкового полка Капрова Ильи Васильевича:

…Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах. Никто из корреспондентов ко мне не обращался в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал. Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности в «Красной звезде», о бое 28 гвардейцев из дивизии им. Панфилова. В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах-панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 гвардейцев мне ничего не известно… Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вел с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал. Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк для подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев — я не знаю.

Также приводятся материалы допроса корреспондента Коротеева (проясняющие происхождение числа 28):

    «Примерно 23—24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом газеты «Комсомольская правда» Чернышевым был в штабе 16-й армии… При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о чрезвычайно тяжелой обстановке на фронте и сообщил, что наши люди геройски дерутся на всех участках. В частности, Егоров привел пример геройского боя одной роты с немецкими танками, на рубеж роты наступало 54 танка, и рота их задержала, часть уничтожив. Егоров сам не был участником боя, а рассказывал со слов комиссара полка, который также не участвовал в бою с немецкими танками… Егоров порекомендовал написать в газете о героическом бое роты с танками противника, предварительно познакомившись с политдонесением, поступившим из полка…»

    В политдонесении говорилось о бое пятой роты с танками противника и о том, что рота стояла «насмерть» — погибла, но не отошла, и только два человека оказались предателями, подняли руки, чтобы сдаться немцам, но они были уничтожены нашими бойцами. В донесении не говорилось о количестве бойцов роты, погибших в этом бою, и не упоминалось их фамилий. Этого мы не установили и из разговоров с командиром полка. Пробраться в полк было невозможно, и Егоров не советовал нам пытаться проникнуть в полк. По приезде в Москву я доложил редактору газеты «Красная звезда» Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30—40; я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями… Я не знал, что готовилась передовая на эту тему, но Ортенберг меня ещё раз вызывал и спрашивал, сколько людей было в роте. Я ему ответил, что примерно 30 человек. Таким образом, и появилось количество сражавшихся 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и, видимо, посоветовавшись с кем-то, решил в передовой написать только об одном предателе.

Допрошенный секретарь газеты Кривицкий показал:

При разговоре в ПУРе с т. Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: «Россия велика, а отступать некуда — позади Москва», — я ему ответил, что это выдумал я сам…

…В части же ощущений и действий 28 героев — это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал. Из местного населения я говорил только с мальчиком лет 14—15, который показал могилу, где похоронен Клочков.

…В 1943 году мне из дивизии, где были и сражались 28 героев-панфиловцев, прислали грамоту о присвоении мне звания гвардейца. В дивизии я был всего три или четыре раза.

   Вывод расследования прокуратуры: Материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещенный в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого.

  Таким образом, из  расследования, становится очевидным, что материалы расследования    не полны, и не логически связаны и соотносятся между собой. По предположению К. С. Дроздова, это дело носило «заказной» характер против Г. К. Жукова, который был одним из главных инициаторов награждения 28 панфиловцев. Таким образом, с помощью собранного в 1948 году компромата можно было дополнительно предъявить ему обвинение в том, что это он сам выдумал подвиг панфиловцев.[4]

     Eсли справка с одной стороны могла сыграть важную роль в дискредитации Жукова, то с другой она ниспровергала миф о подвиге, который к тому времени уже сталь частью истории страны, победившей фашизм. Наверное, поэтому Андрей Жданов, прочитав ее, сразу распорядился справку больше никому не показывать. Не исключено, что такое решение было принято Сталиным, ведь именно для него готовился этот документ

1. Новые факты о сражении.

2.1. Первые сведения о бое.

   
     Однако самая первая публикация про бой у разъезда Дубосеково была 19 ноября 1941-го года в газете «Известия». Корреспондент Иванов в своей статье «8-я Гвардейская дивизия в боях» рассказал о подвиге 4-й роты из полка И. Капрова, защищавшего левый фланг дивизии. Он пишет, что оказавшись в окружении, рота вступила в схватку с противником, подбила 12 танков и заставила остальные повернуть назад. К тому же он сообщает, что рота сумела пробиться к своим, а значит, все остались живы. Ни одной фамилии, кроме командира полка, в статье не было указано.  О том, что корреспондент «Известий» писал про 4-ю роту,  дана информация в архиве Минобороны — вот это политдонесение:

      Из политдонесения 316-й СД (прим. Стрелковой дивизии ), 17 ноября 1941 года:

«…16.11.41 года в 8.00 противник начал наступление на левом фланге нашей обороны в районе 1075 СП…

 Противник наступал в количестве 50-60 танков и довольно большого количества пехоты…

1075 СП понес большие потери, 2 роты потеряны полностью…

Полк дрался до последней возможности, командование оставило КП только тогда, когда в его расположении появились танки противника.

По неуточненным данным, в районе 1075 СП подбито не меньше 9 танков противника.»[4]

     Второй была статья Д. Чернышёва в Комсомольской правде, где впервые было сказано, что все бойцы пали смертью храбрых, но танки не пропустили, а также было указано количество танков - 54, из которых "горсточка бойцов" подбила 18.

        25 ноября 1941 года двое журналистов – Вячеслав Чернышев из «Комсомольской правды» и Василий Коротеев из «Красной звезды» прибыли в штаб 16 армии Западного фронта, где узнали о подвиге одной из рот панфиловской дивизии, преградившей путь танкам противника на Волоколамское шоссе. Источник информации – политдонесение, переданного комиссаром 1075 полка в политотдел дивизии. Там не было ни одной фамилии, но ясно прорисовывался подвиг, о котором вскоре сообщила «Красная звезда». (Прил №10 ,№11)

     Перу В. Коротеева принадлежит статья «Гвардейцы-панфиловцы в боях за Москву», опубликованная 27 ноября 1941 г. Эта статья с тала третьей статьёй о неравном бое гвардейцев-панфиловцев с танками противника. Но именно короткая корреспонденция Коротеева легла в основу статьи Кривицкого о подвиге 28 героев-панфиловцев.[1]

     Становится ясно, что Кривицкий уже указал точное число бойцов, а в его последующих статьях появилось место боя - разъезд Дубосеково - и конкретные фамилии бойцов. 22 января в «Красной звезде» был опубликован очерк Кривицкого под заголовком «О 28 павших героях», в котором подробно изложен подвиг герое, их имена, переживания.

     Но если «Красная звезда», кроме политрука Клочкова, больше не назвала никаких фамилий, то в статье Чернышева фигурируют лейтенант Безвременный и старший политрук Колачев. Именно эти две фамилии помогли разыскать в архиве Минобороны сообщение, отправленное комиссаром полка в штаб 316-й дивизии.

   Комиссар панфиловской дивизии Егоров сообщает в штаб армии, что полностью потеряны две роты 1075 полка. Он не называет их номера, но позже они станут известны – это 4-я рота, дравшаяся за разъезд Дубосеково, и 6-я рота, павшая на своих позициях в Петелино.  

2.2  Документальные свидетельства боя.

        По сообщению Справки оба, И. Капров и А. Кривицкий, признали, что бой –выдумка. Приговор об отмене боя, прежде всего, основывается на материалах упомянутой выше Справки военного прокурора 1948 года. В ней цитаты допроса И. Капрова, комполка, в составе полка, которого был и взвод под командованием политрука Клочкова. Приведены также результаты показаний А. Кривицкого, журналиста «Красной звезды», воссоздавшего историографию боя сперва своими работами от 28 ноября 1941 года статья «Завещание 28 павших героев» и очерком от 22 января 1942 года «Подмосковный караул» и т.д, а после книгами «Подмосковный караул» и «Тень друга».

      Как отмечает Касым Шарипов, бывший политрук роты, непосредственный свидетель всех событий, А. Кривицкий допустил ряд неточностей в книге «Подмосковный караул», например, в действительности бой продолжался около часа, а не 4 часа или 30 минут. Также в книге герои применяли против танков бутылки, а на самом деле клочковцы бросали противотанковые гранаты и стреляли из противотанковых ружей с бронебойно- зажигательными пулями. Более того, Шарипов указывает на правильность рассмотрения героизма в тесно связи с боями, которые велись другими подразделениями полка. [14]

      Как и говорилось ранее, в Справке 1948 года, указывается, что командиром стрелкового полка Капровым, опровергается героический поступок. В частности, в этих материалах содержатся показания бывшего командира 1075-го стрелкового полка И. В. Капрова:

«…Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах. Никто из корреспондентов ко мне не обращался в этот период; никому никогда не говорил о бое 28 панфиловцев, да и не мог говорить, так как такого боя не было. Никакого политдонесения по этому поводу я не писал. Я не знаю, на основании каких материалов писали в газетах, в частности в «Красной звезде», о бое 28 гвардейцев из дивизии им. Панфилова. В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах-панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками. Я ему заявил, что с немецкими танками дрался весь полк и в особенности 4-я рота 2-го батальона, но о бое 28 гвардейцев мне ничего не известно… Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович, который вёл с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал. Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк для подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев — я не знаю.»  [2]

Известно, что комполка И. Капров не является   свидетелем в бою. Он был достаточно далеко от разъезда, притом его КП попал в окружение. Командир 1075-го полка И. В. Капров. (показания, данные на следствии по делу панфиловцев):

«…В роте к 16 ноября 1941 года было 120—140 человек. Мой командный пункт находился за разъездом Дубосеково, (прим.МД) 1,5 км от позиции 4-й роты (2-го батальона). Я не помню сейчас, были ли противотанковые ружья в 4-й роте, но повторяю, что во всём 2-м батальоне было только 4 противотанковых ружья… Всего на участке 2-го батальона было 10—12 танков противника. Сколько танков шло (непосредственно) на участок 4-й роты, я не знаю, вернее, не могу определить…

    Средствами полка и усилиями 2-го батальона эта танковая атака была отбита. В бою полк уничтожил 5—6 немецких танков, и немцы отошли. В 14—15 часов немцы открыли сильный артиллерийский огонь… и вновь пошли в атаку танками…На участках полка наступало свыше 50 танков, причём главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты, и один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажёг сено и будку, так что я случайно смог выбраться из блиндажа: меня спасла насыпь железной дороги, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков. Больше всех пострадала 4-я рота: во главе с командиром роты Гундиловичем уцелели 20—25 человек. Остальные роты пострадали меньше.» [5]

    Еще один факт: он был даже «отстранен от должности». За большие потери и отход с Дубосековского рубежа командира 1075-го полка полковника И.В. Карпова и его комиссара А.Л. Мухамедьярова сняли с занимаемых должностей. [12]

     Илья Васильевич даст команду к отходу, когда его КП(коммандный пункт)  начнут в упор расстреливать немецкие танки. Вот его отчаянная радиограмма Панфилову, переданная 16 ноября в 19 часов: «Окружен. Обороняю только КП». Ответа на нее он получить не успеет и будет снят с должности за самовольный уход с позиций.( Прил №14)

      Более того, для понимания боя важны скрываемые   Справке показания непосредственных участников и очевидцев боя. Пишется: «Опросом местных жителей выяснено…Председатель Нелидовского с/ совета Смирнова рассказала …» А они могут служить явными доказательствами. Так, И. Р. Васильев и Г. М. Шемякин были тяжело ранены и оказались в госпитале.[13]

Из стенограммы беседы с И. Р. Васильевым от 22 декабря 1942 года (Прил № 8)

 «16-го числа часов в 6 утра немец стал бомбить наш правый и левый фланги, и нам доставалось порядочно. Самолётов 35 нас бомбило.

После воздушной бомбардировки колонна автоматчиков из д. Красиково вышла… Потом сержант Добробабин, помкомвзвода был, свиснул. Мы по автоматчикам огонь открыли… Это было часов в 7 утра… Автоматчиков мы отбили… Уничтожили человек под 80.

После этой атаки политрук Клочков подобрался к нашим окопам, стал разговаривать. Поздоровался с нами. «Как выдержали схватку?» — «Ничего, выдержали.» Говорит: «Движутся танки, придётся ещё схватку терпеть нам здесь… Танков много идёт, но нас больше. 20 штук танков, не попадёт на каждого брата по танку.

Мы все обучались в истребительном батальоне. Ужаса сами себе не придавали такого, чтобы сразу в панику удариться. Мы в окопах сидели. «Ничего, — говорит политрук, — сумеем отбить атаку танков: отступать некуда, позади Москва.

Приняли бой с этими танками. С правого фланга били из противотанкового ружья, а у нас не было… Начали выскакивать из окопов и под танки связки гранат подбрасывать… На экипажи бросали бутылки с горючим. Что там рвалось, не знаю, только здоровые взрывы были в танках… Мне пришлось два танка подорвать тяжёлых. Мы эту атаку отбили, 15 танков уничтожили. Танков 5 отступили в обратную сторону в деревню Жданово… В первом бою на моём левом фланге потерь не было.

Политрук Клочков заметил, что движется вторая партия танков, и говорит: «Товарищи, наверное, помирать нам здесь придётся во славу Родины. Пусть Родина узнает, как мы дерёмся, как мы защищаем Москву. Москва — сзади, отступать нам некуда.» … Когда приблизилась вторая партия танков, Клочков выскочил из окопа с гранатами. Бойцы за ним… В этой последней атаке я два танка подорвал — тяжёлый и лёгкий. Танки горели. Потом под третий танк я подобрался… с левой стороны. С правой стороны Мусабек Сингербаев — казах — подбежал к этому танку… Тут меня ранило… Получил три осколочных ранения и контузию.»

Немаловажны показания Шемякина М.Г (Прил №7, №8)

Показания председателя Нелидовского сельского совета Смирновой на следствии по делу панфиловцев:

« Бой панфиловской дивизии у нашего села Нелидово и разъезда Дубосеково был 16 ноября 1941 года. Во время этого боя все наши жители, и я тоже в том числе, прятались в убежищах… В район нашего села и разъезда Дубосеково немцы зашли 16 ноября 1941 года и отбиты были частями Советской Армии 20 декабря 1941 года. В это время были большие снежные заносы, которые продолжались до февраля 1942 года, в силу чего трупы убитых на поле боя мы не собирали и похорон не производили.

…В первых числах февраля 1942 года на поле боя мы нашли только три трупа, которые и похоронили в братской могиле на окраине нашего села. А затем уже в марте 1942 года, когда стало таять, воинские части к братской могиле снесли ещё три трупа, в том числе и труп политрука Клочкова, которого опознали бойцы. Так что в братской могиле героев-панфиловцев, которая находится на окраине нашего села Нелидово, похоронено 6 бойцов Советской Армии. Больше трупов на территории Нелидовского с/совета не обнаруживали.»

     Это фрагмент интервью с одним из оставшихся в живых 28-ми панфиловцев было записано в госпитале спустя год после боя. В искренности Иллариона Васильева, награжденного к тому времени звездой Героя, многие до сих пор сомневаются. Потому что про этот бой у Дубосеково он мог прочитать в газете. Мог, если бы умел читать. Дело в том, что Васильев грамоте был не обучен и знал только первую букву своей фамилии, чтобы расписываться в денежной ведомости.

    Также Балтабек Джетпысбаев с июля 1941 по январь 1942 года политрук (с декабря 1941 года - старший политрук) проходил службу в должности ответственного секретаря комсомольской организации (бюро ВЛКСМ) 1075-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии (с 18 ноября 1941 года – 8-й гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии).

     Ответ частично дает беседа с одним из «панфиловцев», участником боя – Б.Джетпысбаевым (стенограмма 2 января 1947 года). Джетпысбаев был неграмотным, газет не читал, о том, что писали про «подвиг 28 панфиловцев», ничего не знал, - фактически его воспоминания оказались свободны от «фантомов» пропаганды и мнения других участников боя.Из стенограммы беседы с Б.Джетпысбаевым, 2 января 1947 года:

  « Моя рота стояла метрах в 500 от Клочкова. Клочков стоял со своей ротой у  самой железной дороги, я стоял левее.

    С утра 16 ноября начали бой. К нам подошли 4 немецких танка. Два из них подбили, два вырвались. Атака была отбита.

     Большинство танков пошло к разъезду Дубосекова…Мы видели: поворачиваются, и туда идут танки. Там шел бой…

     В этот день с утра до позднего вечера не могли прорваться немцы. Много самолетов бомбило наши позиции, танки и пехота.

     Перед заходом солнца подбегает один боец связной:

— Клочков погиб, туда просят помощь.

    У нас людей мало осталось. Много убитых и раненых. Мы впереди отбиваем атаки, сзади, прямо к нам идет немецкий танк. Танки обошли и появились сзади…»

     Также, не совсем понятен вопрос правдивости показаний Капрова и Кривицкого. Возникает вопрос: почему они признали, что боя не было? После сражения у Дубосеково остались в живых 6 героев-панфиловцев: И.Р. Васильев, Г.М Шемякин, И.Д. Шадрин, Д.Ф Тимофеев. Д. А. Кожубергенов, И.Е. Добробабин. [15]

Судьбы у всех оказались трудными. Когда выжившие герои-панфиловцы, наконец, стали заявлять о себе, то естественно, что они встретили враждебность и недоверие со стороны НКВД. 1948-й год в СССР еще витает дух бериевщины с его все еще директивной от довоенных нарушений законности пресловутой репрессивной установкой «Признание - царица доказательств».

     Очевидно, что комполка (Капров) спасал себя на допросе: «Никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было…В конце декабря ко мне в полк приехал Кривицкий, тут я впервые услышал о 28…Только в апреле 1942 г. из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы. Я подписал.»В 1970-е годы, вспоминая о ходе расследования, А. Ю. Кривицкий сообщил [9]: 

      «Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково — мой литературный вымысел.»

     Рассматривая справку, можно утверждать, что совершенно явно видны неточности в изложении, что указывает на непоследовательность и явное отсутствие твердого базиса. Сначала- обвинения редактору «Красной звезды» и Кривицкому, что это они придумали число «28», а затем запись, что список героев подготовил командир роты Гундилович. [ ]

     Вот на странице 2 о том, что первой сообщила о бое «Красная звезда, но далее (странице 6): Легенда о героически сражавшихся и погибших началась статьей О. Огнева в «Казахстанской правде». Сперва «Никто из корреспондентов ко мне не обращался». В другом месте «Вместе с командиром полка, комиссаром Мухамедьяровым и командиром 4 роты Кривицкий выезжает на поле боя».

      Справка была адресована товарищу Жданову А.А. Андрей Александрович Жданов — советский партийный и государственный деятель. В январе 1945 он был освобождён от должности Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома, но сохранил в городе немалое влияние. В 1946 Сталин поручил Жданову направлять культурную политику Советского Союза, являлся членом ВЦИК и ЦИК СССР, депутатом Верховного Совета СССР 1-2 созывов. Один из организаторов массовых репрессий в СССР.[16]

    Необходимо понимать, что судьба именно этих «воскресших из мёртвых» героев-панфиловцев послужила поводом для написания в мае 1948 года письма Главного военного прокурора генерал-лейтенанта юстиции Н. П. Афанасьева секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданов. Однако Андрей Александрович Жданов сразу определил, что все материалы «расследования дела 28 панфиловцев», данные в письме Главного военного прокурора, подготовлены слишком топорно, выводы  «шиты белыми нитками». … В результате дальнейшего хода «делу» дано не было, и оно было отправлено в архив… [20]

    Немаловажно, что, обвиняя журналистов «Красной звезды» в мифотворчестве, прокуратура оставила в стороне «Комсомольскую правду», где на день раньше вышла статья Чернышева про подвиг того же политрука Диева и его роты, которая тоже уничтожила 18 танков. Перед последней схваткой политрук отдал команду «Ни шагу назад! Стоять насмерть!» Не правда ли, очень похоже на то, о чем написала «Красная звезда»? Логичным становиться вопрос: разве могут редакции двух разных газет сговориться и опубликовать один и тот же миф?

    Нельзя сказать, что Кривицкий придумал имена и список солдат,он провел свое расследование и изложил его в своих книгах. Так Кривицкий  пишет в своей книге  «Подмосковный караул»:

   «Вскоре после переезда в здание «Правды» редактор вручил мне четыре строчки политдонесения, поступившего в числе многих других от политотдела одной из дивизий, оборонявших Москву. В нем было сказано, что группа бойцов во главе с политруком Диевым отразила атаку 50 танков. Ни имен бойцов, ни точного рубежа, на котором разыгрался бой, — ничего не известно. Только фамилия политрука, упоминание о разъезде Дубосеково и самый факт, волнующий, как тревожная, сильная песня...

   Я тотчас сел к столу и написал передовую. Я назвал ее «Завещание двадцати восьми героев».Она была опубликована 28 ноября — через двенадцать дней после боя. Мы в редакции ощущали одно: газета нашла символ нашей обороны.

   В тот же вечер я отбыл на фронт. Он находился от редакции в сорока пяти минутах езды на автомобиле. Дивизию, в которой служили двадцать восемь, я застал на переформировании в Нахабино. Это была панфиловская дивизия. Командира ее — генерала И. В. Панфилова — я знал раньше. Он был убит незадолго до моего приезда. Начальник штаба полковник Серебряков твердо заявил мне, что слыхом не слыхал ни о каком политруке Диеве. Комиссар дивизии Егоров тоже не мог припомнить такую фамилию. Между тем дивизия в числа, совпадающие с политдонесением, дралась также и у разъезда Дубосеково. Но Диева никто не знал.

Правда, дивизия только что вышла из многонедельных тяжелых боев. Потери ее были большими. В страшной горячке этих залитых кровью дней, в хриплой бессоннице, в чудовищном напряжении, в чередовании смертей и приема пополнений могло, конечно, затеряться имя политрука роты. Но ведь кто-то должен знать его.

К исходу дня случай свел меня с капитаном Гундиловичем из полка Капрова. Он спокойно сказал, еще ничего не зная о цели моего приезда и только услышав расспросы о Диеве:

— Ну как же, Диев, Диев... Политрук моей роты. Его настоящая фамилия Клочков, а Диевым его прозвал один боец-украинец, от слова «дие»: дескать, всегда-то наш политрук в деле, всегда действует — ну, «дие», одним словом. Ах, Клочков, Клочков, геройский был парень! Он со своими бойцами остановил полсотни танков у Дубосеково..."

Клочкова в дивизии знали все.»  [17]

    В итоге, следует отметить наличия целого списка фактов, подтверждённых документально и рассказанных непосредственнными очевидцами и участниками битв, о том, что  подвиг 28 панфиловцев не миф войны, а реальное историческое событие.

2.3 Анализ воспоминаний и статьи Кривицкого.

      Таким образом, все три источника демонстрируют удивительный параллелизм в описании боевого эпизода. Все происходит практически одинаково: атака автоматчиков, свист Добробабина, выстрелы, затем появление Клочкова, первая волна танков, первая реплика Клочкова, расстрел предателя, вторая волна танков, слова Клочкова про Москву... Этому может быть лишь два объяснения:

1) свидетели ориентировались на статью Кривицкого, что вызывает вопрос, насколько независимы и объективны их показания в остальной части. 
2) у всех трех рассказов был общий источник, "так было в действительности".

3. Реконструкция боя

     3.1 Реконструкция боя по советским источникам.

К концу октября 1941 года первый этап немецкой операции «Тайфун» (наступление на Москву) был завершён. Немецкие войска, разбив части трех советских фронтов под Вязьмой, вышли на ближние подступы к Москве. В то же время немецкие войска понесли потери и нуждались в некоторой передышке для отдыха частей, приведения их в порядок и пополнения. Ко 2 ноября линия фронта на Волоколамском направлении стабилизировалась, немецкие части временно перешли к обороне. 16 ноября немецкие войска вновь перешли в наступление, планируя разгромить советские части, окружить Москву и победоносно закончить кампанию 1941 года.

     316-я стрелковая дивизия занимала оборону на фронте Дубосеково — 8 км юго-восточнее Волоколамска, то есть порядка 18—20 километров по фронту, что для ослабленного в боях соединения было очень много. На правом фланге соседом была 126-я стрелковая дивизия, на левом — 50-я кавалерийская дивизия кавкорпуса Доватора.

    16 ноября дивизия была атакована силами двух танковых дивизий немцев: 2-я танковая дивизия атаковала позиции 316-й стрелковой дивизии в центре обороны, а 11-я танковая дивизия ударила в районе Дубосеково по позициям 1075-го стрелкового полка, у стыка с 50-й кавдивизией. Удар по стыкам между соединениями был часто встречающимся элементом тактики немецких войск. Основной удар пришёлся на позиции 2-го батальона полка.

     1075-й стрелковый полк в предыдущих боях понёс значительные потери в личном составе и технике, однако перед новыми боями был существенно пополнен личным составом. Согласно показаниям командира полка,[8] в 4-й роте было 120—140 человек (по штату дивизии 04/600 в роте должно быть 162 человека). Окончательно не ясен вопрос с артиллерийским вооружением полка. По штату полк должен был иметь батарею из 4-х 76-мм полковых пушек и противотанковую батарею из 6-и 45-мм пушек. Имеются сведения,[8] что реально имелось 2-е 76-мм полковые пушки образца 1927 года, несколько 76-мм горных пушек образца 1909 года и 75-мм французских дивизионных пушек Mle.1897. Противотанковые возможности этих орудий были невысоки — полковые пушки пробивали всего 31 мм брони с 500 м, к горным пушкам вообще не полагалось бронебойных снарядов. Сильно устаревшие французские пушки также имели слабую баллистику, о наличии к ним бронебойных снарядов ничего не известно. В то же время известно, что в целом 316-я стрелковая дивизия на 16 ноября 1941 года имела 12 — 45-мм противотанковых пушек, 26 — 76-мм дивизионных пушек, 17 — 122-мм гаубиц и 5 — 122-мм корпусных пушек[9], которые могли быть использованы в бою с немецкими танками. Своя артиллерия была и у соседа — 50-й кавалерийской дивизии.

Пехотные противотанковые средства полка были представлены 11 противотанковыми ружьями ПТРД (из них в 2-м батальоне — 4 ружья), гранатами РПГ-40 и бутылками с зажигательной смесью. Реальные боевые возможности этих средств были невысоки: противотанковые ружья отличались невысокой бронепробиваемостью, особенно при использовании патронов с пулями Б-39, и могли поражать немецкие танки только с близкой дистанции исключительно в борт и корму под углом, близким к 90 градусам, что в ситуации лобовой танковой атаки было маловероятным. К тому же бой под Дубосеково стал первым случаем применения противотанковых ружей этого типа, производство которых только начинало разворачиваться.[10] Противотанковые гранаты были ещё более слабым средством — они пробивали до 15—20 мм брони при условии непосредственного прилегания к броневому листу, посему их рекомендовалось забрасывать на крышу танка, что в бою было очень непростой и крайне опасной задачей. Для увеличения поражающей способности этих гранат бойцы обычно связывали их вместе по несколько штук. Статистика показывает, что доля танков, уничтоженных противотанковыми гранатами, крайне невелика[11].

          Таким образом, события, как их изображают многочисленные книги и статьи о героях-панфиловцах, развивались так. 15 ноября 1941 года немецкие войска начали новое наступление на Москву. В некоторых местах фронт приблизился к столице на 25 километров. Наши войска оказывали фашистам ожесточенное сопротивление.

   Однако в действительности события у разъезда Дубосеково развивались несколько иначе. 16 ноября 11-я танковая дивизия немцев атаковала позиции 1075-го стрелкового полка в районе Дубосеково. Основной удар пришелся по 2-му батальону, где было всего четыре противотанковых ружья, гранаты РПГ-40 и бутылки с зажигательной смесью.

    Согласно показаниям бывшего командира полка И.В. Капрова, против 2-го батальона шло тогда 10-12 танков противника. 5-6 танков удалось уничтожить - и немцы отошли. В два часа дня противник начал сильный артиллерийский обстрел - и снова его танки пошли в атаку. На расположение полка наступало теперь свыше 50 танков. Главный удар был опять направлен на позиции 2-го батальона.

    По архивным данным министерства обороны, 1075-й стрелковый полк 16 ноября уничтожил 15-16 танков и около 800 немецких солдат. Потери полка, согласно донесению командира, составили 400 человек убитыми, 100 человек ранеными, 600 человек были объявлены пропавшими без вести.

    Большинство их - это тоже убитые или тяжелораненые, оказавшиеся под глубоким снегом. Больше всего досталось 4-й роте 2-го батальона. В ней к началу боя было от 120 до 140 человек, уцелело же не больше тридцати.

    Немецкие танки опрокинули нашу оборону, заняли район Дубосекова, но они опоздали по крайней мере на четыре часа. Нашему командованию за это время удалось перегруппировать силы, подтянуть резервы и закрыть прорыв.

    Дальше немцы на этом направлении к Москве уже не продвинулись. А 5-6 декабря началось общее контрнаступление советских войск - и к началу января 1942 года противник был отброшен от столицы на 100-250 километров. [11]

3.2 Реконструкция боя по немецким источникам.

       Однако, в последнее время стали вводиться в оборот немецкие документы, связанные со сражением на этом направлении, в частности журналы боевых действий дивизий (ЖБД) непосредственно ведших бой в районе разъезда. Предлагается немецкий взгляд, в основном со стороны 2-й танковой дивизии – противника 1075-го стрелкового полка, оборонявшегося у разъезда, к которому и принадлежала 4-я рота политрука Василия Клочкова.

     Да, на немецких картах такое название действительно отсутствует: там просто нет никого населенного пункта.

Из ЖБД 2-й ТД( танковой дивизии) немцев за 16.11.1941:
6.30 Начало наступления.
С 7.00 поддержка штурмовой авиации.
...
8.00 Донесение 74-го артполка (A.R.74): Морозово и Ширяево заняты боевой группой 1. Сопротивление противника довольно слабое.

У Ширяево было только боевое охранение, так что занять его было не трудно. Во 2-й тд немцев перед наступлением были сформированы три «боевые группы». Из них первая была основной ударной силой и имела в своем составе в том числе батальон танков 3-го танкового полка. 

Из ЖБД 2-й ТД:
9.13 Боевая группа 1 достигает Петелинки.
10.12 Боевая группа 1 достигает окраины леса 1 км севернее Петелинки.

Теперь, если взглянуть на карту, то кажется действительно, что немцы проехали Дубосеково и не заметили, Однако читаем дальше ЖБД:

13.30 промежуточная сводка в V армейский корпус: Боевая группа 1 ведет бой с противником, который упорно обороняется на лесных опушках южнее шоссе, по линии севернее Ширяево-1,5 км южнее Петелинки.

   Оказывается после пяти часов боя немцы так и не преодолели позиций 4-й и 5-й рот 1075-го СП, а «1,5 км южнее Петелино (Петелинки)» – это и есть разъезд Дубосеково, которого, как помним, нет на немецкой карте. Более того в промежуточных выводах далее в ЖБД написано:

    Что же произошло, и почему продвинувшись уже за Петелино (Петелинки) справа от 4-й роты противник застревает перед «линией Ширяево - 1,5 км южнее Петелинки»?
   Ответ частично дает беседа с одним из «панфиловцев», участником боя – Б.Джетпысбаевым (стенограмма 2 января 1947 года). Почему его мнение нам интересно? Джетпысбаев был неграмотным, газет не читал, о том, что писали про «подвиг 28 панфиловцев», ничего не знал, - фактически его воспоминания оказались свободны от «фантомов» пропаганды и мнения других участников боя.
    Джетпысбаев: «Моя рота стояла метрах в 500 от Клочкова. Клочков стоял со своей ротой у самой железной дороги, я стоял левее. С утра 16 ноября начали бой. К нам подошли 4 немецких танка. Два из них подбили, два вырвались. Атака была отбита. Большинство танков пошло к разъезду Дубосекова... Мы видели: поворачиваются, и туда идут танки. Там шел бой…»
    То есть, столкнувшись с обороной 5-й роты вдоль опушки леса, усиленной завалами и минно-взрывными заграждениями (опять из ЖБД – «10.30 Донесение 74-го артполка (A.R.74): Передовая линия боевой группы 1 по окраине леса 300 м севернее Ширяево. В лесу неприятель. Дозоры разведывают дорогу»), немцы из 1-й БГ стали постепенно «сдвигать» свои усилия все левее – сначала к разъезду («к Клочкову» - 4-й роте). А прорыв обороны немцам удалось сделать на участке 6-й роты, – ее позиции были фактически в чистом поле уже за железной дорогой, - просто идеальное место для основной массы танков 1-й БГ немцев. Остатки 6-й роты после атаки по свидетельству командира 1075-го СП Карпова отошли за насыпь железной дороги.

    После этого о три роты 2-го батальона фактически оказались в «мешке», имея в тылу только лес без дорог, трудно проходимый зимой. Такая изоляция от основных сил, по-видимому, и привела к тому, что в наших документах – в дивизии и выше, какие-либо данные о бое у Дубосеково отсутствуют. Информацию просто невозможно было «подать на верх».

    Далее в дело вступает 3-я боевая группа 2-й ТД немцев. В ее составе рота танков, а также артиллерия, в том числе» - шестиствольные реактивные минометы.

     Цитата из ЖБД за 14.11.1941 о постановке задачи:
Боевая группа 3 следует за боевой группой 2 и зачищает местность до расположения боевой группы 1.

То есть, БГ 3 наносит удар вдоль оставшейся обороны 1075-го полка, «зачищая» тех, кто выжил.

Из ЖБД 2-й ТД:
13.30 промежуточная сводка в V армейский корпус: ... Боевая группа 3 своим правым флангом зачищает местность западнее Нелидово-Никольское.

Далее 3-я БГ должна была ударить по остаткам 2-го батальона 1075-го полка.
Вот как это вспоминает Джетпысбаев: «Перед заходом солнца подбегает один боец связной: — Клочков погиб, туда просят помощь. У нас людей мало осталось. Много убитых и раненых. Мы впереди отбиваем атаки, сзади, прямо к нам идет немецкий танк. Танки обошли и появились сзади…»

Действительно, 3-я БГ наносила удар уже в тыл 5-й роты Джетпысбаева, а позиции 4-й роты, видно, «сворачивались».

До какого времени еще держались «панфиловцы» у Дубосеково? Джетпысбаев говорит, до «захода солнца». Косвенно это подтверждают соседи «панфиловцев» слева – 50 конная дивизия корпуса Доватора. Вот цитата из воспоминаний о ее боевом пути (бой идет за уже знакомое нам село Морозово, которое немцы якобы заняли еще утром):

«Несмотря на то, что уже почти стемнело, атаки продолжались с неослабевающей силой. Вражеские цепи надвигались на наши позиции, откатывались назад, перестраивались, пополнялись и снова устремлялись вперед. К грохоту артиллерийской канонады присоединились новые, еще не знакомые конникам звуки — гитлеровцы ввели в действие шестиствольные минометы»​*.

Дело в том, что шестиствольные минометы у 2-й  ТД были только в составе 3-й БГ, а 5-я ТД немцев, с которой в основном сражались конники Доватора, их не применяла.

    Из этих фактов можно сделать вывод, что сопротивление у Дубосеково продолжалось практически весь световой день, и только к заходу солнца немцам удалось «свернуть» там оборону 2-го батальона 1075-го полка. Фактически бой закончился гибелью всех трех рот: по свидетельству Капрова в 4-й роте из 140 человек погибли 100, по свидетельству Джетпысбаева из 75 человек его 5-й роты из боя вышли только 15.

     В результате, в 19.00 вынужден был оставить свой КП  за Дубосеково командир 1075-го СП(стрелковый полк)  Капров, успев только передать по радио: «Окружен. Обороняют только КП»!

    В сенсационной аналитической справке генерала Германа Маландина, которую недавно опубликовал архив Минобороны России, есть важная деталь: плотность обороны 316-й дивизии Панфилова под Волоколамском была 150 - 200 бойцов на километр фронта, а у противника - в 3 раза больше плюс танки.

«Они воевали в нарушение всех правил и не сдавались в плен»

«Несмотря на ожесточенное сопротивление, противник не смог предотвратить прорыв своей оборонительной позиции западнее Дубосеково. По словам пленных, в состав 316-й дивизии входят 1073-й, 1077-й полки - личный состав киргизы, не бывшие до этого в боях. Много офицеров, в каждом отделении свой комиссар, очень строгая дисциплина, хорошая обученность и оснащенность: на отделение по одному ручному пулемету, в каждой роте - взвод станковых пулеметов».

(Из донесения разведотдела группы армий «Центр» за 24 октября 1941 года.)

«Под Волоколамском мы сражались с дикой дивизией, воюющей в нарушение всех правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, они чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».

(Из донесения командующего 4-й танковой группой Эриха Гепнера.)

4. Оценка роли боя у разъезда Дубосеково.

      Подвиг у разъезда Дубосекова сыграл огромную роль.Железная дорога в данных местах  идет по довольно пересеченной местности – то по насыпи, то в выемке, которые образуют естественные препятствия для движения бронетехники врага. Среди немногих «ровных мест», на которых танки могут пересечь железную дорогу, и был разъезд Дубосеково.

    По оценке научного сотрудника ИРИ РАН кандидата исторических наук К. С. Дроздова, бой у разъезда Дубосеково сыграл «исключительную мобилизующую роль, став примером стойкости, мужества и самопожертвования», и по мнению маршала Советского Союза Д. Т. Язова, «подвиг 28 героев-панфиловцев в годы войны сыграл исключительную мобилизующую роль. Он стал примером стойкости для защитников Сталинграда и Ленинграда, с их именем наши бойцы отражали яростные атаки врага на Курской дуге…».

   Именно Арон Шнеер, известный израильский историк, рассказал примечательные истории о становлении Израиля:

— В 1946 году на иврит была переведена книга Александра Бека «Волоколамское шоссе». Создается новое молодое государство Израиль, книга вручается каждому офицеру израильской армии вместе с оружием. Это было не только учебное пособие, но и, как говорили, руководство к действию, — говорит Арон Шнеер.

Ученый также вспомнил об истории, которую описал будущий начальник генштаба израильской армии, генерал Мота Гур.

— Оказывается, еще будучи командиром роты он обратился к солдатам, которые струсили и бросили свои позиции, словами комбата Бауыржана Момышулы, замечательного человека, впоследствии ставшего Героем Советского Союза, — продолжает Арон Шнеер. — Построив своих солдат на плацу, он прочитал им главу из этой книги и закончил словами: «Ты думаешь, ты оставил боевые позиции? Нет, ты сдал Москву».

Далее он говорит:«На этом я прекратил читать, отдал честь, повернулся и ушёл. Я был уверен, что солдаты мои меня поняли».

     Осипов отмечает: «Замечу: бой 28 пехотинцев у совсем малого разъезда - дважды великой значимости. Дрогнули бы - и открыта к Москве прямая дорога для танковой армады. А сил-то для обороны почти нет. Не просто так раздался из Кремля звонок Сталина на фронт маршалу Жукову: "Вы уверены, что мы удержим Москву?" И вот тут-то как нельзя вовремя подоспело подкрепление огромной силы - воодушевляющее! Это я о протиражированном Кривицким предсмертном вскрике политрука Клочкова: "Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва!"…Второе: естественно, что по всей линии обороны тоже - но попозже - были бои с огромными жертвами, поэтому показатель потерь можно множить и множить. Я в своей книге потому и уточнял: "Столь же славен тогдашний при обороне Москвы подвиг всей роты, всего батальона, всего полка, всей этой дивизии".

   Таким образом, бой у Дубосеково сыграл исключительную  роль, определив  общий исход событий.

Заключение.

Память о войне — это не только боль и скорбь.

Это память о битвах и подвигах. Это память о победе!

— Б. Момыш-Улы

     Изучив все собранные материалы о бое 28 панфиловцев, становится ясно, что они на самом деле совершили настоящий героический подвиг, который сыграл исключительную роль на исход дальнейших боевых действий.

     Другой вопрос, что число героев не следует ограничивать цифрой 28.   Почему этот факт вызывает у многих историков сомнение ?  Опираясь на архивные данные, следует, что  в результате ожесточенных боев  человеческие потери были огромны. А. Ю. Кривицкий, которому капитан Гундилович по памяти назвал фамилии 28 убитых и пропавших без вести бойцов, которых он смог вспомнить. Но суть не в количестве, а в том, что панфиловской  дивизией  был остановлен  враг и фашисты не подступили в Москве.

    Также необходимо отметить, что, в  полосе обороны 316-й дивизии, в том числе у разъезда Дубосеково, эффективно сработала система противотанковой обороны,  точно созданная под руководством генерала Панфилова. Танкоопасные направления прикрывались не только отрядами истребителей танков, но и артиллерией, и инженерными препятствиями.
   В результате только в полосе обороны 2-го батальона 1075-го стрелкового полка в тот день было подбито и сожжено 24 вражеских танка и более чем на 4 часа задержана танковая группировка противника. Были уничтожены в то же время вражеские танки в районе деревни Петелино и в ряде других мест.
       Сегодня мы преклоняем колени перед светлой памятью бойцов и командиров, оборонявших Москву осенью 1941 года, в том числе воинов 316-й стрелковой дивизии генерала И.В.Панфилова, сражавшихся рядом с ней 32-й и 78-й стрелковых дивизий полковников В.И.Полосухина и А.П.Белобородова, сводного курсантского полка училища им. Верховного Совета РСФСР полковника С.И.Младенцева, многих других соединений и частей.  

        В потоке информационных источников, которым характерны и положительные и отрицательные стороны, современное общество должно сохранит вечную память о героической истории, не став жертвой кощунства и безнравственности.  

       На данный момент, в музее боевой славы школы № 14 г. Павлодара находятся экспонаты, привезенные с места боев знаменитой Панфиловской дивизии преподавателем начальной военной подготовки школы, руководителем поискового отряда «Панфиловшылар» Бакытжаном Утеповым. «Поисковый отряд «Панфиловшылар» вел работу в Московской области, в районе Волоколамского шоссе на высоте 251метра, где в ноябре 1941 года 28 героев-панфиловцев ценою своей жизни остановили фашистские танки. Среди этих героев немало было уроженцев Казахстана», -  рассказал Б.Утепов.  В павлодарской экспозиции  теперь выставлены  безмолвные свидетели кровопролитных боев за свободу Отечества: противотанковая мина, корпус от гранаты Ф-1, саперная лопатка, солдатская кружка, оружейная маслёнка, осколки снарядов и гильзы от патронов.

Список литературы.

1. Козлов М. М. Великая Отечественная война. 1941–1945. Энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 526.

2. Справка-доклад «О 28 панфиловцах». Государственный архив РФ. Ф.Р — 8131 сч. Оп. 37. Д. 4041. л. 310—320. См.

3.Шарипов К. Подмосковная битва. - Алма-Ата: Казахстан, 1991.-112.(Огненные годы).

4. Дроздов К. С. Героев было не только двадцать восемь. Журнал «Родина» № 5 (май 2012). Проверено 3 января 2014. Архивировано из первоисточника 3 января 2014.

5. Alexander Statiev "La Garde meurt mais ne se rend pas!": Once Again on the 28 Panfilov Heroes // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. — 2012. — № 4. — С. 769-798.

6. Рокоссовский К. К. Солдатский долг. — М.: Воениздат, 1988

7. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 т. Т. 1. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002

8. Группа авторов. Провал гитлеровского наступления на Москву / Под ред. члена-корр. АН СССР А. М. Самсонова. — М.: Наука, 1966.

9. Куманёв Г. А. Подвиг и подлог. Страницы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М.: 2007. С. 140.

10. Катусев А. Ф. Чужая слава // Военно-исторический журнал. — 1990. — № 8-9.

11.Василий Мицуров. Подвиг панфиловцев, журнал  Летопись 21.11.2015

12. Звягинцев В. Е. Трибунал для Героев. — ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2005. — С. 215. — 574 с. — (Досье). — 3000 экз. — ISBN 5-94849-643-0.

13. Маршал Дмитрий Язов: «28 героев-панфиловцев — выдумка? А кто же тогда немцев остановил?» // Комсомольская правда. — 15.9.2011.

14. Шарипов К. Подмосковная битва. - Алма-Ата: Казахстан, 1991.-112с. (Огненные годы)

15. Юрий Прохоров. Три списка 28 гвардейцев-панфиловцев. Простор, Алма-Ата, 2002, № 3.

16.  Введенский Б. А. Большая советская энциклопедия Том 15 — Большая Советская Энциклопедия Второе издание.

17.  Кривицкий А. Ю. Не забуду вовек. — М.: Воениздат, 1964.

18. («Военно-исторический журнал», 1990, № 8).